Содержание
Роскошный особняк тайного советника на моховой.
Главная
» Интерьер для дома
» Роскошный особняк тайного советника на моховой.
24.03.2019 в 00:55
Интерьер для дома
Роскошный особняк на моховой улице, за изящными стенами которого скрываются невероятной красоты интерьеры, созданные будто для самого императора. Однако, несмотря на почти царскую пышность убранства, некогда в доме всего-навсего сдавали апартаменты, в одном из коих квартировался писатель Иван гончаров, писавший здесь роман «Обломов» и принимавший знаменитых русских литераторов.
И что только не происходило с домом номер 3 по моховой улице, до того как он не был куплен тайным советником Михаилом Устиновым. Первоначально зданием владел штаб — квартирмейстер Марков, после него некий Манучаров, который выстроил здесь двухэтажный каменный дом, затем сенатор резанов, генеральша черноевич, а после и сам Устинов, который приобрёл дом в конце XIX века.
Для оформления своего особняка Устинов пригласил архитектора шретера, который который решил изменить фасад в стиле барокко, выкрасил его в бело — зелёную гамму, выделив тем самым из общей массы близлежащих строений.
Поговаривали, что свой новый шедевр шретер «Списал» с находящегося поблизости, на улице Чайковского, особняка Елизаветы Бутурлиной. И действительно, богатый экстерьер, обильная лепнина и зелёно — белый цвет не могут не напомнить работу архитектора Гаральда боссе. Впрочем, как бы ни был красив особняк Бутурлиной, дому Устинова было что противопоставить. В том случае, если вам когда-то посчастливится попасть внутрь, вы поразитесь деревянным потолкам, роскошной лестнице с амурами, держащими плафоны, хрустальной люстрой, зеркалами, лепнине на стенах и другим живописным деталям, которые делают внутреннее убранство захватывающе красивым.
В 1857-1891 в доме Устинова, в квартире из трёх комнат в первом этаже с окнами во двор, жил писатель Иван гончаров: здесь он редактировал «Северную Почту», работал над романами «обрыв», «обломов», принимал известных литераторов — Григоровича, Лескова, Майкова, Писемского, Полонского, Салтыков — Щедрина, Тургенева, юриста кони, художника крамского.
Современники его квартиру как «сумрачную описывали. В которую не проникало солнце «и Производящую»какое-то пасмурное впечатление». Однако писателя она вполне устраивала, гончаров прожил здесь до конца своих дней. К слову, некоторые предметы интерьера, которые присутствовали в квартире Гончарова, были описаны в его романе «Обломов». Например, писатель ясинский оставил описание: «я занялся созерцанием кабинета Гончарова. Мне показалось, что диван, который стоял у стены в углу, служил натурщиком обломовскому дивану. После революции особняк Устинова был национализирован, здесь разместился дом культуры промкооперации, затем нии академии коммунального хозяйства Рсфср, а ныне внутри находится управление госгортехнадзора России. Моховая ул., 3.
Категории: Интерьер для дома, Интерьер для квартиры, Стили интерьеров квартир, Красивые интерьеры домов, Интерьер деревянных домов, Современный интерьер квартиры, Мебель диваны, Интерьер дома внутри
Понравилось? Поделитесь с друзьями!
⇦
Круглый дом без углов — для отдыха души и тела.
⇨
Как сделать аромакамни своими руками?
Исследование внутреннего мира Ильи Ильича Обломова при изучении романа И.А Гончарова «Обломов
АВТОНОМНАЯ НЕКОММЕРЧЕСКАЯ ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ ОБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
«КУБАНСКИЙ ИНСТИТУТ ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ»
ИНДИВИДУАЛЬНЫЙ ПРОЕКТ
по дисциплине «ОУД.01 Литература»
на тему «Исследование внутреннего мира Ильи Ильича Обломова при изучении романа И.А Гончарова «Обломов»
Выполнил студент группы 20-ПНК3-9
Специальность 44.02.02
Преподавание в начальных классах Василенко Алина Николаевна
Руководитель: Преподаватель русского языка и литературы
Ашинова С.Б
Подпись______________
Краснодар, 2021
СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ3
Глава 1 Исследование образа Ильи Ильича Обломова5
1.1 Общая характеристика образа Обломова5
1.2 Отречение Обломова от реального мира6
1.
3 Проявление образа Обломова в любви8
Глава 2 Разработка спектакля «Один день жизни Обломова»10
2.1 Создание спектакля «Один день жизни Обломова»10
2.2 Краткий разбор сценки10
ЗАКЛЮЧЕНИЕ12
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ13
ВВЕДЕНИЕ
Роман Гончарова «Обломов» – фундаментальное произведение русской литературы XIX века, описывающее феномен обломовщины, характерный для русского общества. Ярким представителем этого социального направления в книге является Илья Обломов, выходец из помещичьей семьи, чей привычный образ жизни отражал нормы и правила Домостроя. Развиваясь в такой атмосфере, герой постепенно впитывал ценности и приоритеты родителей, что сильно повлияло на формирование его личности.
Краткое описание Обломова в романе «Обломов» дано автором в начале произведения: это апатичный, замкнутый и мечтательный человек, который предпочитает проживать свою жизнь в мечтах и иллюзиях, так ярко представляя и переживая воображаемые образы, что временами он может искренне радоваться или плакать от тех сцен, которые возникают у него в голове.
Мягкость и внутренняя чувственность Обломова как бы отражались в его внешности: все его движения, даже в минуты тревоги, сдерживались внешней мягкостью, грацией и нежностью, чрезмерной для мужчины. Герой был не по летам обрюзгшим, имел мягкие плечи и маленькие пухлые руки, а малоподвижный и неактивный образ жизни читался в его сонном взгляде, в котором отсутствовало какое-либо сосредоточение либо какая-то основная идея.
Актуальность работы заключается в неугасающей популярности произведения и необходимости его изучения в образовательном процессе.
Цель проекта – подробно изучить личность Ильи Ильича Обломова.
Исходя из цели, выделены следующие задачи:
выделить общие черты внешнего образа Обломова;
рассмотреть вопрос отстранения Обломова от мира;
раскрыть образ Обломова через любовь;
сделать вывод по проделанной работе.
Объект исследования: роман А.И.Гончарова «Обломов».
Предмет исследования: изучение образа и внутреннего мира главного героя Ильи Ильича Обломова.
Методы исследования:
работа с учебной и научно-популярной литературой, ресурсами интернета;
наблюдательный метод;
аналитический метод;
сравнительный метод.
Практическая значимость работы заключается в практическом применении изученного материала во время учебного процесса на уроках литературы и в виде самостоятельного изучения.
Структура исследовательской работы определялась логикой исследования и поставленными задачами. Она включает в себя введение, теоретическую главу, практическую главу, заключение, список использованной литературы.
Глава 1 Исследование образа Ильи Ильича Обломова
1.1 Общая характеристика образа Обломова
Илья Ильич Обломов – мужчина в возрасте 32-33 лет, приятного вида, среднего роста. Лицо его всегда спокойное, в выражении лица – мягкость характера, несосредоточенность. Доброта светилась в темно-серых глазах Обломова, в его улыбке и движениях. Он был хрупким, дряблым больше своего возраста, цвет лица не совсем свежий – все это из-за недостатка физических упражнений и свежего воздуха [1, 59-65].
Илья Ильич Обломов был сытым. Маленькие пухлые руки, узкие плечи, бледный цвет шеи свидетельствовали о чрезмерной деликатности. В юности мастер отличался стройностью. Девушкам понравился красивый блондин. Теперь он лысый. Андрей Штольц советует другу похудеть, мотивируя это тем, что ему хочется спать. Посещая квартиру Обломова, он часто видит, что хозяин спит на ходу, ища повод просто лечь на диван. А отечность дает понять, что со здоровьем плохо. Причина могла заключаться в набранных килограммах.
Даже когда Илья Ильич был обеспокоен, движения его были плавными, ленивыми. Ему нравилось, чтобы одежда и обувь не беспокоили его, поэтому дома он носил широкий восточный халат и мягкие широкие туфли.
Обломов – дворянин, владелец имения и трехсот подданных. Его родители были добродушными людьми. В своем имении они вели спокойную жизнь, не желая заниматься какой-либо деятельностью. Отец и мать внушили своему сыну, что ничего не делать для хозяина естественно, что беспокоиться или работать – не твое дело.
Обломов до 15 лет учился в пансионате Штольца, который управляет имением в Верхлеве, дружил со своим сверстником Андреем. Родители старались не давать сыну изнурять учебу, часто оставляя его дома под любым предлогом. Затем они отправили своего сына в Москву, чтобы продолжить образование, так как они знали, что без образования они теперь не смогут получить дипломы и деньги. Обломов не очень-то стремился учиться и читать книги. После окончания учебы он не смог применить свои знания на практике: не мог написать заявление при необходимости, сам не рассчитался за имущество, но приказал это сделать руководителю [5, 506].
Около восьми лет Илья Обломов живет в просторной съемной квартире в самом центре Санкт-Петербурга. Он использует только одну из четырех комнат. Она служит его спальней, столовой и приемной. Предметы интерьера были дорогими. Но это не уменьшило беспечности, исходившей из каждого угла комнаты. На стенах и потолке было много паутины. Мебель была покрыта толстым слоем пыли.
После встречи с любимой Ольгой Ильинской он пришел домой, сел на диван и крупными буквами нарисовал ее имя на пыльном столе. На стол ставили разные предметы. Была грязная посуда и полотенца, прошлогодние газеты, книги с пожелтевшими страницами. В комнате Обломова два дивана.
Обломов к работе не привык. На должности проработал 2 года, выполнял мелкие работы, был коллежским секретарем. Когда Илья Ильич по ошибке отправил документ вместо Астрахани в Архангельск, опасаясь начальства, он подал в отставку. Это был конец его службы [7].
1.2 Отречение Обломова от реального мира
Описание Обломова, героя романа Гончарова, дает яркое представление об Илье Ильиче как о человеке, жестко изолированном от реального мира и не желающем внутренне меняться. Причины этого кроются в детстве Обломова. Маленький Илья очень любил слушать сказки и легенды о великих героях и героях, которые рассказывала ему няня, а потом воображать себя одним из тех персонажей – человеком, в жизни которого в мгновение ока произойдет чудо, которое изменит текущее состояние дел, и сделать героя на уровень выше других.
Тем не менее, сказки значительно отличается от жизни, где чудеса не происходят сами по себе, и, чтобы добиться успеха в обществе и в вашей карьере, вы должны постоянно работать, преодолевать падения и двигаться дальше с упорством [6, 90-94].
Тепличное образование, где Обломова учили, что всю работу за него сделает кто-то другой, в сочетании с мечтательной чувственной натурой героя привело к невозможности Ильи Ильича справиться с трудностями. Эта особенность Обломова проявилась даже в момент первого отказа в службе – герой, опасаясь наказания (хотя, возможно, его бы никто не наказал, и дело решилось бы банальным предупреждением), он увольняется с работы и не хочет сталкиваться с миром, где каждый сам за себя. Альтернативой суровой реальности для героя является мир его грез, где он представляет себе прекрасное будущее в Обломовке, жену и детей, умиротворяющее спокойствие, напоминающее ему собственное детство. Однако все эти мечты остаются лишь мечтами, наяву Илья Ильич всячески откладывает вопросы обустройства родного села, которое без участия разумного хозяина постепенно разрушается.
Единственным, кто смог вывести Обломова из его постоянного полусонного безделья, был друг детства героя Андрей Иванович Штольц. Он был полной противоположностью Ильи Ильича как по внешнему описанию, так и по характеру. Всегда активный, движущийся вперед, умеющий добиваться любых целей, Андрей Иванович тем не менее дорожил своей дружбой с Обломовым, потому что в общении с ним он находил ту душевную теплоту и понимание, которых ему действительно не хватало в его окружении.
Штольц наиболее полно осознавал разрушительное влияние «обломовщины» на Илью Ильича, поэтому до последнего момента всеми силами пытался втянуть его в реальную жизнь. Однажды Андрею Ивановичу почти удалось, когда он познакомил Обломова с Ильинской. Но Ольга в своем желании изменить личность Ильи Ильича двигалась исключительно собственным эгоизмом, а не бескорыстным желанием помочь любимому человеку. При расставании девушка заявила Обломову, что не может вернуть его к жизни, потому что он уже мертв. С одной стороны, это так, герой слишком крепко погряз в «обломовщине», и чтобы изменить свое отношение к жизни, потребовались нечеловеческие усилия и терпение.
С другой стороны, активная, целеустремленная по натуре, Ильинская не понимала, что Илье Ильичу нужно время, чтобы трансформироваться, и он не может изменить себя и свою жизнь сразу. Разрыв с Ольгой стал для Обломова даже большим провалом, чем ошибка на службе, поэтому он окончательно бросается в сети «обломовщины», уходит из реального мира, не желая больше испытывать душевную боль[3, 56-61].
1.3 Проявление образа Обломова в любви
В жизни Ильи Ильича было две разные любви – стихийная, всеобъемлющая, бурная и бодрящая любовь к Ольге Ильинской и спокойная, умиротворяющая любовь, основанная на уважении, полная спокойствия и однообразия к Агафье Пшеницыной. Образ Ильи Ильича Обломова по-разному раскрывается во взаимоотношениях с каждой из женщин.
Любовь к Ольге была тем ярким лучом, который мог вытащить героя из «болот обломовщины», потому что ради Ильинской он забывает любимый халат, снова начинает читать книги, у него как будто растут крылья, появляется как реальная цель – возможное счастливое будущее с Ольгой, семьей и собственным благоустроенным имуществом.
Однако полностью измениться Илья Ильич был не готов. Ему было чуждо стремление Ильинской к постоянному развитию и достижению новых высот. В отношениях с Ольгой Обломов первый начинает отстраняться и первый пишет ей письмо, в котором говорит, что в ее любви нет истинных чувств. В этом поступке можно увидеть не только слабость героя, боязнь перемен и внутреннюю пассивность, но и лучшее понимание сферы чувств, отличное интуитивное чутье и понимание психологии других людей. Илья Ильич бессознательно чувствовал, что их жизненные пути слишком разные, что Ольге нужно гораздо больше, чем он был готов ей дать. И даже если он попытается стать для нее идеалом нежного, доброго, чувственного, но в то же время постоянно развивающегося, активного человека, он будет несчастен до конца своей жизни, не найдя желаемого счастья [2, 33-36].
После тяжелой, но предопределенной разлуки Обломова и Ольги герой находит утешение в окружении заботы Пшеницыной. Агафья по натуре идеал женщины «Обломова» – малообразованная, но в то же время очень добрая, искренняя, экономная, заботящаяся о комфорте и сытости своего мужа и обожающая его.
Чувства Ильи Ильича к Пшеницыной основывались на уважении, которое постепенно переходило в теплоту и понимание, а затем в спокойную, но сильную любовь. Когда Штольц пытался взять с собой Обломова, он не хотел уезжать не потому, что ему лень, а потому, что ему важно быть с женой, которая смогла подарить ему счастье, о котором он так мечтал[4].
Глава 2 Разработка спектакля «Один день жизни Обломова»
2.1 Создание спектакля «Один день жизни Обломова»
После разбора внутреннего образа Ильи Ильича Обломова был разработан сценарий спектакля, т.к. многие считают, что весь образ Обломова можно показать в одном дне его жизни.
Данную сценку можно поставить как в кабинете, так и в актовом зале на время проведения пары. Для антуража необходимо только разработать интерьер комнаты Обломова, ведь всю жизнь Илья Ильич проводит на диване.
Герои для первого плана:
Обломов Илья Ильич – главный герой;
Захар – прислуга хозяина;
Штольц – друг Обломова.
Герои второго плана:
Гости, которых принимает Обломов – Волков, Судбинский, Пенкин, Алексеев, Тарантьев.
2.2 Краткий разбор сценки
Типовая квартира для человека среднего достатка. Тишина. Тяжелые малиновые шторы задернуты. В тусклом свете, который почти не проходит сквозь них, все выглядит достойно: кабинет, два дивана, обитых шелковой тканью, несколько картин, зеркала.
8. 00. Луч света падает на диван, и неподвижное тело, покрытое одеялом неопределенного цвета, начинает двигаться. Обломов просыпается. Недоволен ярким светом, о чем-то беспокоится.
9. 30. Обломов все еще лежит. Затем невнятный ропот: «Захар … Захар? Закинф!» Шаркающей походкой входит Захар. Он бормочет. Обломов отправляет его обратно.
10. 30. Обломов стал вставать со стоном, но снова лег думать.
10. 30. — 13.00. Два с половиной часа полусонный Обломов, перебравшийся с дивана на кресло, принимает гостей: Волкова, Судбинского, Пенкина, Алексеева, Тарантьева. После каждого визита Обломов со вздохом говорит: «И это жизнь! Где здесь мужчина? Как он разрушается и распадается? К сожалению!»
13.
00. Обломов снова лег на диван, но через несколько минут сел, решил позавтракать и начал писать письмо хозяину.
15.00. Обломов снова лег на диван, заснул. Есть мечта.
16.30. Штольц пришел в гости и нашел Захара, который пытался разбудить мастера.
Очередной день Ильи Ильича Обломова начался по-своему.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Подводя итоги проделанной работы, можно представить главные черты образа Обломова.
К положительным чертам личности Обломова относятся:
доброта;
чистота и ясность души;
хорошее отношение к людям.
Его отрицательные черты:
ленив;
безволен;
беспечен;
робок;
слишком доверчив.
Авторское описание Ильи Ильича Обломова, несмотря на то, что главный герой, является неоднозначным. Перед читателем предстает многогранная личность, способная вызывать как сострадание, так и отвращение. В то же время Илья Ильич, несомненно, является одним из наиболее точных изображений истинно русского человека, его натуры и черт характера.
Эта особая неоднозначность и многогранность образа Обломова позволяет даже современному читателю открыть для себя нечто важное в романе, задав те извечные вопросы, которые поставил в романе Гончаров.
В романе отражена вся жизнь человека и одновременно целая эпоха русской жизни. Великие художники-реалисты всегда ставили человека в центр своего внимания и изображали его в живой связи с окружающей средой. Сначала они пытались объяснить характер своего героя условиями воспитания.
Подводя итоги проделанного исследования, можно сделать вывод, что цель достигнута и поставленные задачи выполнены.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
Алексеев, А. Д. Библиография И. А. Гончарова. Гончаров в печати. Печать о Гончарове (2001—2019). – М.: Изд-во Высшая школа, 2017. – С. 59-65.
Архипов, А. В., Федорова, А. В. Юбилейная научная конференция, посвященная Достоевскому и Гончарову // Русская литература. –2017. – №2. – С. 33-36.
Бак, Д. П. Иван Гончаров в современных исследованиях // Новое литературное обозрение.
– 2018– № 17. – С. 368-371.
Гончаров И.А. в русской критике. – М.: Изд-во Художественная литература, 2017. – С.53-94.
Гончаров, И. А. Обломов. – М.: Изд-во Олимп, 2018. – 371 с.
Десницкий, В. А. Трилогия Гончарова / В. А. Десницкий // Избранные статьи по русской литературе XVIII—XIX вв. – М.-Л.: Изд-во Высшая школа 2018. – 262 с.
Добролюбов, Н.А. Что такое обломовщина? // Лучше поздно, чем никогда. – М.: Изд-во Художественная литература, 2017. – С. 56-61.
КАК ИСКУССТВО ЗАСТАВЛЯЕТ НАМ ЧУВСТВОВАТЬ себя ДОМА В МИРЕ
Реклама
Продолжить чтение основной истории
Джон Рассел
Кредит… Архив New York Times
Посмотреть статью в исходном контексте от
12 апреля 1981 г., раздел 2, страница 1Купить репринты
Посмотреть на Timesmachine
TimesMachine — это эксклюзивное преимущество для абонентов с доставкой на дом и цифровых абонентов.
Об архиве
Это оцифрованная версия статьи из печатного архива The Times до начала публикации в Интернете в 1996 году. Чтобы сохранить эти статьи в первоначальном виде, The Times не изменяет, не редактирует и не обновляет их.
Иногда в процессе оцифровки возникают ошибки транскрипции или другие проблемы; мы продолжаем работать над улучшением этих архивных версий.
Белая магия искусства избавляет от кошмара дезориентации. Искусство не только говорит нам, кто мы, но оно говорит нам — или раньше говорило нам, — где мы находимся. А «Где я?» — это, в конце концов, одна из самых пронзительных человеческих формулировок. Это говорит о беспокойстве, которое является интенсивным, повторяющимся и почти невыносимым. Не знать, где мы находимся, — мучение, а не иметь чувства места — самое зловещее лишение.
Мы обращаемся к живописи, роману, кино и театру, чтобы избавиться от этой лишенности. Поэзия также суверенна: всего одной-двумя строками Элизабет Бишоп, например, мы можем нащупать и Вашингтон, и Париж, и леса Нью-Брансуика, глядящие из окна автобуса.
Музыка менее непосредственно воздействует на нас, хотя гармоническую систему, существовавшую на протяжении нескольких столетий, можно рассматривать как устойчивую метафору потери и обретения своего пути. Когда Роберт Браунинг писал о «до мажоре этой жизни» как об образе здоровья, бодрости и стабильности, он знал, о чем говорил. Лишь изредка музыка в руках великого чудака может действовать с точки зрения места, как это произошло, когда Чарльз Айвз написал «Центральный парк в темноте»9.0003
Но здесь обсуждается взаимосвязь личности и окружения. Когда эта взаимосвязь однажды становится для нас наглядной — как это происходит, например, в пьесе за пьесой Ибсена, — мы подобны заблудшим путникам, которым кто-то вручил компас. Впечатления такого рода и такого порядка доступны по всему нашему городу, сейчас, как и в любое другое время. Среди фильмов, которые сейчас идут, на ум приходят, в частности, четыре: «Обломов», «Уверенность», «Брейкер Морант» и «Атлантик-Сити». В книжных магазинах мы можем быстро убедиться, что Элизабет Боуэн в ее рассказы — только что переизданные Кнопфом в сборнике — не имеют себе равных, когда дело доходит до воспоминаний о Лондоне в те дни, когда его бомбили.
А для чувства места, которое когда-то существовало в европейском театре, у нас есть отличное маленькое представление в Музее Купера-Хьюитта 19-го века.Проекты немецких театров X века. Особенно уместны в этом шоу изобретательные и обезжиренные дизайны, с помощью которых аудитория классического фильма Фердинанда Раймунда «Крестьянин как миллионер» дается ровно столько, чтобы держать воображение начеку. Мы сразу знаем, где находимся. Мы узнаём большой венский особняк, нарисованный в одну-две линии, — так же, как мы узнаём сад, полный обелисков, который мог бы окаймлять наклонные террасы Бельведера. Даже вид каменных лиц у линии крыши дома смотрит на нас с озорством, которое может быть только венским.
В повседневной жизни вопрос «Где я?» часто имеет простой ответ. «На 36-й улице, к востоку от Второй авеню», — говорит какой-то добрый человек, и без дальнейших церемоний вопрошающий направляется домой. Но если ответ «Стадион Ши, и сейчас не сезон», он начинает задаваться вопросом, в каком состоянии амнезии он там оказался.
А если вообще не приходит ответа — почему, то он испытывает срыв ориентации и чувствует себя архетипической заблудшей душой, обреченной на вечное скитание.
И он прав. Неспособность отличить одно от другого — другими словами, отсутствие чувства места — это одна из самых неприятных вещей, которые могут с нами случиться. «Везде были похожи друг на друга», — говорит путешественник о новой стране, которая ему не нравилась. «Мы не могли найти дорогу», — говорит он о Токио, где названия улиц и номера улиц встречаются редко. На светлых, широких, безликих бульварах, как и в «темном лесу, где был потерян прямой путь», который Данте вызывает в первых строках «Ада», нам трудно разобрать, если у нас нет чувства места.
Так было всегда. Чего больше всего боялся Зигмунд Фрейд, направляя свой топор в темный лес человеческих побуждений? «В тот период, — писал он позже, — я был совершенно изолирован, и в сети проблем и нагромождения трудностей я часто боялся потерять ориентацию, а также уверенность».
что могло бы более кратко определить предел человеческого беспорядка?
Вот почему нас учат чувствовать место. С момента рождения мы постоянно заняты, ориентируясь и ориентируясь. Именно в безумном отождествлении мы хватаемся за определенные жизненно важные понятия: «кроватка», «колени», «повозка», «еда», «свет», «темнота». «В помещении» и «на открытом воздухе» следуют позже, за которыми следует огромный аппарат взломанных кодов и успешно решенных головоломок. Мы воспринимаем как самый высокий и самый метафорический комплимент, когда кто-то в более позднем возрасте говорит нам: «Вы, конечно, знаете, как ориентироваться» 9.0003
Но мы не можем побывать везде, не говоря уже о том, чтобы быть везде одновременно. Вот тут и приходит на помощь искусство. Мы полагаемся на искусство, знаем мы об этом или нет, чтобы укрепить наше чувство места и сохранить его в хорошем состоянии. Великие романисты, например, очень помогают, и время мало зависит от их определений. Никакая компьютеризация Уолл-Стрит не может помешать Герману Мелвиллу в «Писце Бартлби» дать нам представление об этом конкретном месте.
Париж действительно сильно изменился с тех пор, как Гюстав Флобер и даже Марсель Пруст рассказали нам, каково это — ужинать в гостях у друзей. Но то, что они должны нам сказать, по-прежнему является нашей лучшей ориентацией, когда мы выходим из лифта и нажимаем на звонок.
То, что верно в отношении этой страны и Франции, верно и в отношении других стран. Большая часть Мюнхена была разрушена во время Второй мировой войны, но любой, кто ступает по высохшей траве в Английском саду в конце несвежего лета, обнаружит ошеломляющую правоту на первых страницах «Смерти в Венеции» Томаса Манна. Если Энтони Троллоп вернулись к нам сегодня, он вряд ли узнал бы ни Англию, ни англичан, о которых писал с таким проницательным мастерством в романах Паллисера. Но независимо от того, куда нас отвезет туристический автобус, мы, скорее всего, обнаружим, что у Троллоп по-прежнему, вопреки всему, ни с чем не сравнимое чувство места.
Рисование тоже помогает. До фотографии, до иллюстрированной газеты, до кино и до телевидения роль живописи заключалась в том, чтобы мы чувствовали себя в этом мире как дома.
Чем внимательнее мы смотрим на работы некоторых живописцев прошлого, тем больше нам хочется увидеть то, что видели они. Чего бы мы не отдали, чтобы иметь, например, взгляд Карпаччо на детали повседневной жизни, взгляд Констебля на то, как и почему происходит повседневная жизнь в деревне, и способ молодого Коро заставить нас почувствовать, что рай находится там, где он бывает. Что касается падения света на лужайку для американского крокета, то Уинслоу Хомер получил его раз и навсегда.
Живопись заострила наше ощущение места в документальной форме — например, в Нидерландах XVII века, — но также в закодированной, символической и глубоко эмоциональной форме. Был восторг от силы и точности человеческого восприятия, но также было чувство сожаления и почти ужаса по поводу точности, с которой нарастание и угасание любой данной сцены отражает нарастание и угасание наших человеческих дел. . В скольких из этих прохладных каменных интерьеров голландских церквей нет мемориальной доски, только что со двора каменщика! Как часто в пейзажах Каспара Давида Фридриха в Германии и Фитца Хью Лейна в Соединенных Штатах нет ноты траура, неуслышанного проходящего звонка в их идеально рассчитанной тишине! Чувство места может включать знание не только того, где мы находимся, но и того, почему мы здесь.
Это также было частью послания живописи о том, что места состоят из людей так же, как они состоят из архитектуры и ландшафта. Помимо глуши, есть что-то унылое, что-то в основе своей чахлое и ненормальное в месте, где никого нет. (Даже Робинзон Крузо, самый самодостаточный из людей, почувствовал себя лучше, когда появился Человек Пятница.) Джордж Стаббс, лучше которого никто не рисовал лошадь, знал, что ипподром — ничто без жокеев. Уинслоу Хомер знал, что лужайка для крокета — ничто без игроков в крокет, а Эдвард Хоппер знал, что лишенный наследства вид захудалого ночлежного дома тем более красноречив, когда гость на сегодня закончил и остается дома, уставившись в стену.
Среди признанных мастеров европейской живописи 19 века ни у кого не было более острого чувства места, чем у Эдгара Дега. Даже в великий век французского романа не было писателя, который мог бы более запоминающимся образом описать человеческую ситуацию, чем Дега. Он ничего не упустил, ничего не забыл, и все совпало.
Но ему пришлось поработать над этим. «Хорошая картина, — сказал он однажды, — требует такого же тщательного планирования, как и преступление». в любом месте и сразу приступайте к работе. Когда Дега приехал в эту страну в 1872 году, чтобы навестить ветвь своей семьи, обосновавшуюся в Новом Орлеане, он был совершенно дезориентирован. Его отталкивало все: и яркий свет, и загадочные обычаи, и странности цвета, и неевропейский темп жизни, и даже самое обилие новых сюжетов, которые сами собой напрашивались. Дело было не в том, что он был «против» Соединенных Штатов, просто он не мог разобраться в этом. Он был в муках, и он не мог дождаться, чтобы вернуться домой.
Тем не менее, именно этот знаменитый трудный Эдгар Дега создал тогда и там одну из лучших картин, когда-либо написанных в Америке, и одну из самых верных духу места. В «Портретах в офисе — Хлопковая биржа в Новом Орлеане» есть все, не в последнюю очередь то, как свободно стоят или сидят американские бизнесмены, ожидая, когда можно будет заключить сделку.
Мы знакомимся с этим бухгалтером, стоящим прямо перед своими бухгалтерскими книгами. Мы знаем эти окна, открытые малейшему дуновению луизианского ветерка. Мы точно знаем, с какой профессиональной совестливостью одни пропускают сквозь пальцы горсть ваты, а другие стоят спокойно.
Дега в этой картине все правильно уловил, вплоть до названия газеты, ощущения от толстой корзины для мусора и тугих белых манжет мужчин, чей статус позволял им снимать пальто в разгар дня. Вот что подразумевается под ощущением места, связанным, в случае Дега, с чувством того, что, однажды сделанное в совершенстве, не нужно делать снова. И, конечно же, больше он этого не делал. После своего шестинедельного пребывания он вернулся в Париж, сказав последнее слово об этом конкретном аспекте американской жизни.
Тем не менее, живопись в 1870-х годах была уже на грани утраты своей исторической функции основного источника наших глубочайших переживаний по поводу внешнего вида вещей. Эта функция въедалась со всех сторон — механической гравировкой, массовым изображением, фотографией во всех ее формах и, наконец, движущимся изображением.
Фотография, в частности, казалось, имела все в свою пользу. Это было мгновенно (по меркам станковиста). Вы могли бы сделать это где угодно. В первые дни в нем был элемент неожиданности и почти сверхъестественного, который эта живопись давно утратила. Чтобы научиться этому, не потребовалось полжизни, и это было демократическое искусство, в котором все начинали как равные.
Прежде всего, говорили люди, камера не лгала. Рожденный с претензией на подлинность, он действовал как первоначальный простой посредник в переговорах с видимым миром. «Вверху!» — сказала фотография живописи. Именно в фотографии, если вообще где-либо, чувство места отныне нашло свое пристанище. Они тоже не ошиблись. Уокер Эванс, например, мог навести камеру на крыльцо большого города в любой точке Соединенных Штатов и представить квинтэссенцию этого места того времени. (Кстати, он мог сотворить такое же волшебство с вывеской магазина).
Что касается фильмов, то им суждено все увидеть и все рассказать. Какой медиум мог надеяться сравниться с ними, когда речь шла о том, чтобы сообщить нам то, что мы хотели знать о названном месте? И если бы фильмы могли делать это в черно-белом цвете, насколько лучше они могли бы делать это в цвете и на гигантском экране?
Без сомнения, это были колоссальные возможности.
Потенциал фотографии был в силах — так думали люди — вытеснить живопись из бизнеса, сделать печатное слово причудливым пережитком и воздействовать на наши мысли и чувства беспрецедентной властью. Кроме того, как сегодня не иметь чувства места, когда практически нет такой вещи, как часть мира, которую нельзя вывести на экран? Когда Фредерик Эдвин Черч вернулся с рисования Анд 100 и более лет назад, он вносил вклад в знания, а также создавал огромную картину, которую хотели увидеть все и его брат. Но теперь у нас есть Анды в банке изображений, наряду с почти любым другим местом в географическом справочнике. Каждый наш каприз может быть удовлетворен, и каждый наш аппетит утолен. Нам никогда не следует терять ориентацию, не говоря уже о нашей уверенности.
То есть на одном уровне. На уровне буквального знакомства и документального картографирования мы имеем такую степень ориентировки, о которой не смели даже мечтать наши отцы. Но на уровне творческого отдыха? Это другое дело. Великие картины 20-го века не связаны с духом места в какой-либо значительной степени, даже если мы можем многое узнать о возделывании долины Нила из одной или двух небольших картин Пауля Клее.
Великая музыка 20-го века также обходит дух места, даже если в «Замке Синей Бороды» Бартока есть потрясающее воспоминание о широком, улыбающемся пейзаже, который бросает вызов горизонту, чтобы привести его к концу.
За одним или двумя славными исключениями, подобными этим, живопись и музыка не являются сферами, в которых дух места укрылся от компьютера. Ловкий трюк, и окончательный, заключался бы в том, чтобы дух места проникал туда, где — вопреки всем прогнозам — он не слишком преуспел: в кино, прежде всего. Разве не в кино наше восприятие места должно было укрепляться, умножаться и обогащаться? Да, это было. Но слишком часто обогащенные восприятия, о которых идет речь, оказываются похожими на обогащенный хлеб: ложными.
Ибо в этом контексте видение — это не знание, и там, где нет воображаемого воссоздания, мы реагируем моментально или не реагируем вообще. Кроме того, нам нравится делать часть работы. Когда Виола в «Двенадцатой ночи» говорит: «Что это за страна, друзья?», а капитан отвечает: «Это Иллирия, леди», Шекспиру не нужно описывать Иллирию, но само название устанавливает наше воображение мчится.
Но когда мы смотрим фильм за фильмом, в которых Берлин — это Стена, Египет — это Сфинкс, Великая Пирамида и Долина Царей, а Лондон — несколько ухоженных фасадов домов, мы отключаемся. Люди более или менее привлекают наше внимание, но не места. Независимо от того, насколько совершенна кинематография, мы замечаем это место так же, как пейзаж в рекламе сигарет, и примерно с таким же доверием. Мы верим, когда нас заставляют верить, другими словами, а не иначе.
Что заставляет нас верить, так это творческое воссоздание, с одной стороны, и готовность позволить нам сделать часть работы, с другой. Эта особая способность превратила национализм в нонсенс, появляясь в стране за страной на протяжении всей истории кино. На данный момент она есть у венгров в «Уверенность». У австралийцев она есть в «Брейкере Моранте». У русских она есть в «Обломове». но в «Атлантик-Сити» француз Луи Маль убедил окружающую среду и человеческую личность работать вместе, как это может сделать только настоящий поэт.
Дух места жив и здоров во всех этих фильмах, но он не воплощается в жизнь буквально, один на один. Упомянутые директора знают, что бриллианты нужно использовать экономно, а не разбрасывать, как мармеладки.
Вот почему мы не забываем затравленную еврейку в «Конфиденциальности», которая сидит одна в будапештской чайной, окруженная хорошо одетыми людьми, которые без колебаний выдадут ее. Вот почему мы помним, как огромный, дымящийся, провиденциальный грибной пирог оказывается на снегу в «Обломове». Именно это удерживает нас в сцене эстрады в «Брейкере Моранте», когда из вельда и будней колониальной жизни доносится насилие. город идет своим чередом. Поэт сделал выбор в каждом случае и доверил нам увидеть суть.
Кажется, это не имеет значения, хотя по логике могло бы, что некоторые из мест, которые мы больше всего помним из фильмов, не являются тем, за что себя выдают. В «Брейкере Моранте», например, вельд — это не вельд, а Претория — это не Претория, поскольку фильм был снят в Австралии, а не в Южной Африке.
Пожизненные читатели «Обломова» не совсем поверят в огромный бело-голубой дворец, который в один момент предстает с таким ошеломляющим эффектом. Это красиво, но это неправильно. Мы также не чувствуем, что квартира Обломова в первых сценах фильма находится, как говорит нам романист, «в одном из тех больших домов, в которых столько же жителей, сколько в провинциальном городе». veldt, и Pretoria как Pretoria, и дворец и апартаменты как правдоподобные, потому что у нас слишком хорошее время, чтобы останавливаться и спорить. На самом деле мы относимся к этим несоответствиям так же, как Ван Гог относился к тому, что люди называли его искажениями: когда эмоциональное воздействие правильно, то, что «не соответствует действительности», может быть более истинным, чем правда.
В конце концов, это и есть дух места. Одаренные люди говорят: «Это Иллирия, ребята», и мы хлопаем в ладоши и соглашаемся с ними.
История романа «Обломов». Характеристика Обломова
Роман Гончаров «Обломов» — значительное произведение русской классической литературы второй половины XIX века.
Это книга, к истинному пониманию которой приходишь уже в зрелом возрасте, постепенно осознавая ее смысл и характеры героев. Главный герой произведения – молодой помещик Илья Обломов. Одни называют Обломова вдумчивым поэтом, другие — философом, третьи — просто ленивым. Однако единого взгляда на образ Обломова, который бы полно и цельно характеризовал его как личность, не существует. Любой читатель, умеющий думать и мыслить, составит о нем свое индивидуальное мнение.
История романа «Обломов»
Иван Гончаров создал «Обломова» под влиянием особых впечатлений и мыслей. Роман возник не вдруг, не вдруг, а стал ответом на собственные взгляды автора. История создания романа «Обломов», несомненно, накладывает существенный отпечаток на общую атмосферу произведения, на фоне которой происходит ход повествования. Идея рождалась постепенно, как кирпичи большого дома. Незадолго до Обломова Гончаров написал повесть «Лихая горчинка», которая послужила основой для создания романа.
Создание романа «Обломов» совпадает с общественно-политическим кризисом в России.
Для того времени образ апатичного помещика, который не может отвечать за свою жизнь и принимать ответственные решения, был очень актуален. Основная идея произведения сложилась под влиянием взглядов критика Белинского, оставшегося под сильным впечатлением от первого романа Гончарова — «Обыкновенная история». Белинский отмечал, что в русской литературе уже появился образ «лишнего человека», который не может приспособиться к окружающей действительности, бесполезен для общества. Этот человек вольнодумец, чуткий мечтатель, поэт и философ. Романтизм в его натуре связан с крайней бездеятельностью, ленью и апатией. Таким образом, история романа «Обломов» связана с политической обстановкой и отражает жизнь дворянства второй половины XIX века.
Идейно-композиционная составляющая
Роман состоит из четырех частей, каждая из которых в полной мере раскрывает состояние главного героя и отражает изменения, происходящие в его душе: безвольное, ленивое существование; Преображение сердца, духовная, нравственная борьба и, наконец, умирание.
Физическая смерть — вот результат, к которому приходит Илья Ильич. История создания романа «Обломов» подчеркивает неспособность героя выйти за пределы своей нерешительности и нежелания что-либо делать.
Обстановка в доме Обломовых
Как только я вошел в комнату, где Илья Ильич лежал на диване, можно было найти в интерьере, по расположению вещей, невероятное сходство с самим мастером: везде осталась пыль неубранной после обеда тарелки. Роль Обломова в романе «Обломов» характерна, определяющая. Он показывает пример существования, ведущего к духовной смерти.
Обломов не приспособлен к жизни, весь его вид и повадки выражают желание спрятаться, спрятаться от гнетущей действительности: туфли его были широки и стояли рядом с диваном, так что «он всегда тотчас же влезал в них»; Халат был так широк и свободен, что «и Обломов мог в нем двоиться». Слуга Захар подобен своему господину: лишний раз встать с дивана для него подвиг, убрать в комнатах — невообразимое беспокойство и суету.
Захар погружен в свои мысли, знает «хозяина» с младенчества, что иногда позволяет себе с ним спорить.
Что такое главный герой?
Характеристика Обломова в романе «Обломов» предстает перед читателем буквально с первых страниц. Илья Ильич — человек чувствительный, апатичный, эмоциональный, но противный всякой деятельности. Движение для него было сложной задачей, он не хотел и не стремился что-то изменить в своей жизни. Его лежание было нормальным, привычным состоянием, и чтобы поднять Обломова с дивана, нужно было произойти из ряда вон выходящее событие. Необходимость заполнять деловые бумаги утомляла его, мысль о переезде из квартиры тревожила и тяготила грусть. Однако вместо того, чтобы напрягать волю, ум и делать то, что от него требуется, он бездействует.
«Почему я такой?»
Характеристика Обломова в романе «Обломов» отражает основную идею произведения — крушение нравственных идеалов героя и постепенное умирание. Сын Обломов демонстрирует читателю истоки безвольного характера Ильи Ильича.
Во сне герой видит себя маленькой, родной деревней Обломовкой, в которой он родился и вырос. В детстве его всячески пытались оградить от реальной жизни: ему не разрешалось выходить из дома в холод и мороз, лазить по заборам, он учился только в те дни, когда не было праздников, а они случалось так часто, что «не стоило идти». Еда была культом, здесь любили праздники и накрывали большие столы.
Обломов впитал в себя верования родного села, стал частью существования, которое вели его жители. Обломовщина – результат такого отношения к миру: плыть по течению, лишь изредка просыпаясь от тревожного, беспокойного сна. Роль Обломова в романе «Обломов » велика и значительна: обозначить проблему духовного забвения личности, ее растворения в бытовых подробностях и нежелании жить.
Обломов и Штольц
Ближайшим и единственным другом Ильи Ильича на протяжении всей его жизни был и остается Андрей Иванович Штольц. Несмотря на разницу в характерах, их с детства связывала крепкая дружба.
Штольц активен, энергичен, постоянно в делах, в разъездах. Он не может ни минуты усидеть на одном месте: движение — суть его натуры. Он многого добился в жизни благодаря внешним усилиям, но глубокие поэтические переживания ему недоступны. Штольц предпочитает не мечтать, а действовать.
Обломов апатичен, у него не хватает сил даже прочитать начатую книгу (часто она лежала по нескольку недель на столе). Поэты будоражили его воображение, пробуждали в душе движение мыслей и чувств, но дальше этих мыслей и чувств он никогда не выходил. Погружение в медитации было его характером, но он ничего не делал для их развития в будущем. Противопоставляя характеры, эти два человека дополняли друг друга, составляя единое гармоничное целое.
Испытание любовью
Главные герои романа оказывают значительное влияние на состояние Ильи Ильича. Обломов внушал большое чувство Ольге Ильинской, заставляя его на время покинуть уютный мир и выбраться во внешнюю жизнь, наполненную красками и звуками.
Несмотря на то, что Ольга часто смеялась над Обломовым, считала его слишком ленивым и апатичным, этот человек был ей дорог и близок.
Их красивая и до боли трогательная история любви потрясает, рождает чувство сожаления, неизгладимой горечи. Обломов считает себя недостойным любви, потому что пишет Ольге мучительное и в то же время волнующее письмо. Можно предположить, что он предчувствует их скорый разрыв, но это обстоятельство скорее указывает на то, что Илья Ильич не готов принять к себе чувства, сомневается в том, что достоин любви барышни. Герой боится быть отвергнутым и долго не решается сделать Ольге предложение. В письме он пишет, что ее любовь — это подготовка к будущему чувству, но не сама любовь. В итоге герой окажется прав: позже Ольга признается ему, что любила в нем «будущего Обломова», лелеяла в его чувствах к нему возможность новой любви.
Почему любовь к Ольге Ильинской не спасла Обломова?
С появлением Ольги и Обломова я как будто приподнялся с дивана, но только на время, чтобы иметь возможность выразить барышне свое восхищение ее красотой и молодостью.
Его чувства искренни и сильны, но им не хватает динамики, решительности.
Вместо решения насущных вопросов, связанных с квартирой и подготовкой к свадьбе, Обломов продолжает закрываться от жизни. Днем он спит или читает книги, редко ездит к невесте, ответственность за свое счастье перекладывает на чужих: просит других поговорить о квартире, решить проблемы с оброком в Обломовке.
Почему эта книга до сих пор актуальна?
История создания романа «Обломов» тесно связана с историческими событиями 50-60-х годов и является прекрасным памятником дворянского общества XIX века. Современным читателям книга может быть интересна вопросами, имеющими вечный характер. Это выбор жизненного направления, любовной линии, философских взглядов и мыслей. Герои романа «Обломов» разные, но все они живые люди, обладающие индивидуальными чертами. У каждого из них есть свои достоинства и недостатки, свои убеждения, взгляды на мир. Например, Андрей Штольц достаточно честолюбив, требователен к себе и другим, Ольга Ильинская – романтичная личность, не чуждая поэзии и музыке, Захар рассеян и ленив.