Содержание
Северный модерн: романтика и политика
Продолжая цикл публикаций «Финляндия – Россия: архитектурные параллели», осуществляемый при поддержке компании Paroc, мы обращаемся к периоду, пожалуй, наиболее тесного общения архитекторов двух стран, нашедшего отражение в феномене северного модерна, в котором воплотились национально-романтические концепции начала XX столетия.
Железнодорожный вокзал в Выборге
Элиэль Сааринен и Герман Гезеллиус
1913
На развилках троп истории архитектуры едва ли можно набрести на более красноречивый пример межкультурного взаимодействия, чем феномен северного (или, как его еще называют, балтийского) модерна. Эксперименты создателя Движения искусств и ремесел Уильяма Морриса второй половины XIX века нашли отклик во многих странах мира. Архитекторы и художники пустились на поиски вдохновения в седой древности, обращаясь к временам Средневековья и к еще более ранним эпохам. Уникальный язык северного модерна возник именно так: повернувшись к корням народного искусства, финны вызывали к жизни могучий дух сказаний «Калевалы», а глубина и яркость явленных образов не могли не вызвать интереса культурной элиты Петербурга.
Обращение к локальной истории и традиции было основано на универсальном методе: так возникли Art nouveau, Jugendstil и северный модерн.
В Финляндии процесс поиска национальной идентичности проходил на фоне сложной политической обстановки: балансируя между необходимостью соблюдать субординацию в отношении Российской империи и влиянием давнего гегемона – Швеции, Великое княжество Финляндское ощущало постоянное давление превосходящих ее сил. На рубеже XIX и XX веков Российская империя проводила непопулярные реформы, в частности вводя русский язык в качестве государственного, что порождало протест и подстегивало манифестацию национальной идентичности в культуре.
Политические коллизии совпали с укоренением профессии архитектора в Финляндии: если ранее зодческое образование «импортировалось» из Швеции, Германии и России, то в 1870-х годах обучение зодчеству стало возможным и на территории Финляндии. Обращение к архитектурным корням прослеживалось в переизобретении народной деревянной архитектуры, образцы которой отыскивались в Карелии – земле «Калевалы».
(Об этом рассказывает историк архитектуры Владимир Лисовский в книге: Северный модерн: Национально-романтическое направление в архитектуре стран Балтийского моря на рубеже XIX и XX веков) Путешествия к истокам предпринимали, будучи еще студентами, Ирьё Бломстед, Виктор Суксфорд, живописцы Луис Спарре и Аксель Галлен-Каллела, а также скульптор Эмиль Викстрём, которые одними из первых выстроили свои мастерские в национально-романтическом стиле. Деятельность финских художников Лисовский сопоставляет с работой артелей художников в подмосковном Абрамцеве и Талашкине близ Смоленска, где также шел активный поиск русской национальной эстетики; позднéе направление получило название «неорусский стиль».
Взлет же самогó северного модерна начинается с громкого заявления финских зодчих – строительства национального павильона на Всемирной выставке в Париже 1900 года. Конкурс на проект павильона выиграли Элиэль Сааринен, Герман Гезеллиус и Армас Линдгрен: «гельсингфорсское трио», ставшее легендарным.
Зодчие вывели финский романтический дух в архитектуре на мировой уровень, что не могло не вызвать резонанса. Владимир Лисовский особо подчеркивает отклик в среде российских коллег, приводя воспоминание Леонтия Бенуа от посещения выставки: «Можно сказать, что это почти единственное оригинальное, характерное, исполненное с любовью здание. Все дышит в нем национальным духом, просто и прекрасно… Это маленькое здание единственное, представляющее интерес в архитектуре Art nouveau» (Там же. С. 106).
Павильон Финляндии на Всемирной выставке в Париже
Элиэль Сааринен, Герман Гезеллиус и Армас Линдгрен
1900
Всемирная выставка в Париже 1900 года ускорила победное восхождение северного модерна и его проникновение в городскую ткань через знаковые постройки в первую очередь «гельсингфорсского трио». Среди них – здание страховой компании Pohjola, выделяющееся массивной каменной кладкой и мифологическими декоративными мотивами, Национальный музей, а также здание вокзала в Хельсинки работы Элиэля Сааринена.
Нельзя не упомянуть здесь и об архитекторе Ларсе Сонке, происходившем из шведской семьи. Особое значение Сонк придавал фактурам традционных для страны Суоми материалов: дерева и грубо обтесанного камня. Созданные им храмы в Тампере (Туомикиркко) и в хельсинкском районе Каллио до сих пор играют роль важнейших достопримечательностей и по праву вошли в число наиболее значительных произведений северного модерна.
Железнодорожный вокзал в Хельсинки
Элиэль Сааринен
1919
Национальный романтизм проникал и в жилое строительство. В этом контексте стоит особо выделить район Катаянокка в Хельсиники, бóльшая часть которого была выстроена в начале XX века в соответствии с новыми принципами архитектуры. Здания с черепичными крышами и башнями, разнообразными по форме и размеру окнами и облицованными камнем цоколями заселили финский район по инициативе всё тех же Гезеллиуса, Линдгрена и Сааринена.
Северный модерн быстро вышел за пределы национальных границ и добрался до Петербурга.
Распространению стиля во многом способствовал и тот факт, что, по словам историка Бориса Кирикова, «архитекторы и художники двух стран тогда продуктивно общались, ездили друг к другу в гости, устраивали совместные выставки; так, именно с выставки русских и финляндских художников начало свою деятельность объединение “Мир искусства”» (Проект Балтия. 2012. № 15).
По мнению историка архитектуры Вадима Басса, лучшим комментарием на тему отношений русской и финской архитектуры столетней давности можно считать цитату из «Московского архитектурного мира» за 1915 год, где Финляндия отождествляется со страной «возрождающегося классического зодчества»: «Архитектура Финляндии имеет для нас громадное значение, как доказательство, что стиль и искусство не тождественные понятия, что можно творить в духе и согласно потребностям времени, создавая в то же время произведения, заслуживающие названия классических в самом лучшем смысле этого слова» (Архитектура Финляндии // Московский архитектурный мир.
1915. Вып. 4. С. 119). Впрочем, Басс тут же замечает, что к моменту публикации статьи «петербургские архитекторы и публика успели и горячо полюбить это “северное зодчество”, и – в массе – охладеть к нему».
Тем не менее многие петербуржцы с энтузиазмом восприняли модную финскую стилистику. Если на территории Финляндии национальный романтизм охватил самые разные архитектурные типологии, то здесь он оказался наиболее плодотворным при проектировании жилых домов, что наглядно иллюстрируют сохранившиеся образцы северного модерна в Петербурге. Одним из первых развил нордические мотивы зодчий шведского происхождения Федор Лидваль – создатель иконического доходного дома на Каменноостровском проспекте.
Влиянию финских течений подвергся и работавший в Петербурге архитектор Ипполит Претро, квинтэссенцией творчества которого стал доходный дом Путиловой на Петроградской стороне, известный также как «Дом с совами». Доходный дом Путиловой часто сравнивают со зданием телефонной компании в Хельсинки авторства Ларса Сонка.
Еще один масштабный образец северного модерна в Петербурге представлен в комплексе Бассейного товарищества собственников квартир, над которым работала целая плеяда архитекторов, в том числе Алексей Бубырь, Николай Васильев и Эрнст Виррих.
Резиденция Леонида Андреева
Андрей Оль
1907
Распространение северного модерна также стало важным и для деревянного зодчества. Подобные проекты появлялись на территории Карельского перешейка, чей природный ландшафт стал самой подходящей декорацией для романтической архитектуры. Знаковый образец стиля – сохранившаяся лишь на фотографиях резиденция писателя Леонида Андреева в Ваммельсуу авторства молодого Андрея Оля. Здание было спроектировано с оглядкой на виллу Виттреск, где располагалась студия Гезеллиуса, Линдгрена и Сааринена, у которого стажировался будущий советский зодчий.
Вилла Виттреск
Элиэль Сааринен
1903
Несмотря на признание важной роли северного модерна для Петербурга, вокруг феномена не утихают споры.
Современный петербургский архитектор Михаил Мамошин, говоря о ситуации в Финляндии начала ХХ века, подчеркивает: «Процессы, происходившие там, сильно отличались от того, что было у нас, – они носили более ментальный, сущностный характер. В Петербурге, ставшем русской столицей северного модерна в силу своего географического положения и близости Севера, регионализм был лишь одним из равноправных стилей» (Проект Балтия. 2012. № 15).
С точки зрения Вадима Басса, «в Петербург эта архитектура приходит именно в “художественном” качестве, растеряв по дороге идеологический запал. Что для одного – политический жест и высказывание, для другого – просто модный и интересный дом с совами на фасаде, качественно построенный из хороших материалов и отвечающий представлениям о современном образе жизни, о комфорте».
Восприятие северного модерна в Петербурге, связанного прежде всего с пониманием нового стиля как органического для северной столицы империи, можно встретить у Бориса Кирикова: «Всякая идентичность Петербурга так или иначе всегда ассоциативна, параллельна чему-то: Северная Венеция, четвертый Рим, второй Амстердам».
По мнению историка архитектуры, с увлеченностью северным модерном Петербург не осознал себя некой копией Гельсингфорса или Стокгольма, не изъявил желания примерить чужую маску, но нашел свою самостоятельность наравне с другими региональными столицами. Петербург, отмечает Борис Кириков, осознавал себя «в качестве северного города, который по природным условиям, культурным традициям ближе к скандинавскому кругу». «Обретенный нордизм придал городу совершенно новый лик: ни классицистический, ни барочный, ни эклектичный. Проявилась именно региональная самобытность северного города, который, наверное, впервые осознал себя как таковой за два века истории, что оказалось для него совершенно органичной чертой». Здесь национальный романтизм рассматривается в качестве импульса, повлекшего за собой создание органического образа северного города на Неве.
Возвращаясь в современный Петербург, можно отметить, что стиль, основывающийся на романтическом взгляде на прошлое как Петербурга, так и Финляндии, не ушел в историю, но до сих пор актуален; это иллюстрирует своей сегодняшней практикой зодчий Михаил Мамошин: «Современный Петербург все время использует один эстетический ресурс; конечно, это ресурс классики, классицистичности во всех ее проявлениях: от Древней Греции, Рима и Возрождения до неоклассики.
Осмысления региональности Петербурга, рассмотрения города в новом ракурсе – не происходит». Опираясь на биографический опыт и собственную северную ментальность, Мамошин, вслед за Дмитрием Лихачевым, предлагает рассматривать Россию не в контексте оси «Запад – Восток», а в контексте оси «Север – Юг», органично продолжая импульс нордизма в архитектуре через мотивы диких скал, фактуры грубого, рваного камня, льдин стекла и брутального северного духа.
Жилой дом «Таврический»
Михаил Мамошин
Как ни странно, живую традицию северного модерна на территории самой Финляндии не так легко обнаружить. Сегодня в архитектурном дискурсе стиль присутствует в довольно условном виде. Пожалуй, лишь редкие сооружения, вроде церкви в Куоккале финской, которую построила студия Lassila Hirvilammi (сейчас OOPEAA) в 2010 году, могут претендовать на роль современных напоминаний о национальном романтизме.
Церковь Куоккала
Lassila Hirvilammi architects
фотограф: Юсси Тиайнен
Карина Харебова, под редакцией Владимира Фролова
Партнер проекта «Финляндия – Россия: архитектурные параллели» – компания Paroc
В 2018 году компания Paroc отмечает 25-летие своей деятельности в России.
С началом поставок в Россию в середине 1990-х Paroc принесла на российский рынок культуру европейского строительства, обусловив тем самым внедрение новых, прогрессивных технических решений и расширение профессионального кругозора российских проектировщиков, архитекторов и застройщиков. В год своего 25-летия компания предлагает обратить внимание на историю архитектурных взаимоотношений России и Финляндии, на культуру преемственности, рассмотреть с разных сторон этапы этих отношений и темы, в которых архитектуры двух стран находят точки пересечения.
Что такое северный модерн и где найти его примеры в Петербурге
Массивные дома, которые сразу привлекают к себе внимание. Гранит, металл и керамика. А также мозаика и витражи, где можно проследить целые истории из народных сказок и легенд.
Неутомимый Дягилев
В Петербурге можно найти несколько десятков зданий в стиле северного модерна. Все они были построены в начале XX века – в промежутке между 1901 и 1914 годами.
Новый архитектурный стиль пришёл к нам из Финляндии и Швеции (там его называют национальным романтизмом), поэтому отследить всё разнообразие северного модерна можно лишь в двух российских городах, которые находятся недалеко от границы, – Петербурге и Выборге.
Особенный вклад в развитие стиля внёс, как ни странно, известный театрал Сергей Дягилев. Именно он был организатором нескольких выставок скандинавских художников в Петербурге, откуда пошли знакомства и обмен опытом. Например, во время этих встреч зародилась долгая дружба между Николаем Рерихом и финским творцом Акселем Галлен-Каллелой.
Как пишут исследователи, важнейшим событием для зарождения северного модерна в Петербурге стала «Выставка русских и финляндских художников». Она была открыта Дягилевым в январе 1898 года в залах музея Художественного училища Штиглица. Выставка пробудила большой интерес к творчеству финских художников. Александр Бенуа писал о ней в своих воспоминаниях: «Та выставка, на которой мы после ряда разрозненных выступлений впервые соединились в одну группу (впоследствии назвавшуюся «Миром искусства»), соединила нас и с нашими финляндскими друзьями».
Средневековье и современность
Северный модерн характеризуется обращением творцов к национальным истокам. Это своего рода переосмысление национальной средневековой архитектуры. Архитекторы с одной стороны обращались к прошлому, но с другой – пытались делать здания современными.
Из прошлого в северном модерне, во-первых, использования традиционных для Скандинавии материалов. Тот же финский гранит, который грубо обработан и выглядит очень естественно, сохраняет свою природную мощь. Во-вторых, из прошлого взяты народные сказки, легенды и былины, сюжеты которых использовались в оформлении здания. Мозаика вокруг камина могла рассказывать целые захватывающие истории из жизни народа.
Из современного было стремление к функциональности зданий, их удобству. Интерьер в особняках тщательно прорабатывался, большое внимание уделялось комфорту. Ещё один важный момент – использование новых технологий при строительстве, что позволяло повысить этажность зданий, а также сделать огромные окна или величественные арки.
Дача Гаусвальд
О северном модерне в России всегда начинают говорить с Дачи Гаусвальд. Это деревянный особняк на Каменном острове. Построен он был в 1898 году для жены булочного мастера Евгении Гаусвальд.
Авторы проекта – модные в то время архитекторы Владимир Чагин и Василий Шене. На момент строительства дачи Каменный остров считался элитным, по соседству жили купец Елисеев, промышленник Путилов и другие известные люди. Земля здесь была дорогой, так как ещё недавно принадлежала императорской фамилии.
Даже без описания экспертов с умными терминами видно, что особняк имеет многие черты средневековой архитектуры. Несмотря на внешнюю помпезность, внутри здание было очень продуманным и практичным. Жилые комнаты хозяев находились на первом этаже, второй был отдан под гостевые и кабинет. Дача чётко делилась на две части: служебную и жилую. Кухня, буфетная и комнаты для прислуги имели отдельный вход.
Благодаря кинематографу Дача Гаусвальд – очень узнаваемое здание.
Поклонники советского Шерлока Холмса без труда узнают это место, здесь жила Ирэн Адлер. Также дом засветился в фильмах «Дон Сезар де Базан» и «Летучая мышь».
Посмотреть на особняк можно и сейчас – в августе 2019 года завершилась большая реставрация. Правда, в ходе работ цвет дома изменили. Были обнаружены деревянные элементы с исторической окраской оливкового цвета. Реставраторы решили выкрасить фасад в такой же цвет. Так дача выглядела в 1916 году. Территорию у дачи благоустроили. Там подрезали зелень и установили забор.
Адрес: Большая аллея, 14
Архитекторы: Владимир Чагин и Василий Шене
Строительство окончено: 1898 год
Фото: Instagram / @vlad_pitergid
Доходный дом Лидваль
Дом был построен молодым архитектором Фёдором Лидвалем в 1899-1904 годах по заказу собственной матери Иды Лидваль.
После смерти мужа она владела портновской мастерской, где занимались пошивом мужской одежды и униформы для императорского двора, и решила обзавестись новым большим домом.
У женщины было восемь детей, поэтому желание было вполне оправдано, тем более что средства имелись (часть из них были взяты в кредит у банка), а один из детей только-только выпустился из Академии художеств. Было решено совместить жилой дом с доходным – чтобы в нём разместилась семья, но при этом были квартиры для сдачи в аренду.
Фёдор Лидваль облицевал нижний этаж плитами из красного гранита и горшечного камня, а также сделал по фасаду здания множество лепнины. Внутри дома были установлены мраморные камины, фаянсовые умывальники, майоликовые печи. Комнаты были отделаны деревом, лепниной, росписью, мозаичными плитами. В парадных можно увидеть витражи. Расположение комнат было максимально прагматичным – отдельные уборные, комнаты для обслуживающего персонала, отдельно оборудование для отопления и освещения, отдельно прачечные и гладильные комнаты.
Сама семья заняла третий этаж. Фёдор Лидваль жил в квартире № 23. На первом этаже дома размещалось его проектное бюро. Так было до 1918 года, до вынужденной эмиграции. Семья переехала в Швецию.
Адрес: Каменноостровский проспект, 1–3; Малая Посадская улица, 5; Кронверкский проспект, 15
Архитектор: Фёдор Лидваль
Строительство окончено: 1904 год
Фото: Instagram / @weber_katerina
Дом Бажанова
Автором этого большого дома со строгим фасадом стал молодой киевский архитектор Павел Алёшин. На строительство здания ушло два с небольшим года. Оно было спроектировано для Торгово-промышленного товарищества «Ф. Г. Бажанов и А. П. Чувалдина».
Фасад дома выполнен из светло-красного гангутского гранита. На парадном входе установлена массивная бронзовая дверь, которая была специально выписана из Англии.
Главной роскошью дома стала квартира Бажанова. Это были 40-комнатные апартаменты с ярким богатым оформлением. За дубовой дверью сделали парадную лестницу из белого каррарского мрамора. Напротив неё на втором этаже разместилась приёмная хозяина, в которой до сих пор сохранилась облицовка ореховыми панелями.
Именно в этих апартаментах находится легендарный майоликовый камин «Вольга и Микула Селянинович», который можно считать символом северного модерна. В рисунке видны два главных героя – пахарь-силач Микула в голубой рубахе и богатырь Вольга в доспехах. По сюжету былины, простой крестьянин оказался сильнее всей богатырской дружины, которая вместе не смогла вытащить из пашни соху, тогда как сам Микула выдернул её одной рукой, а его кобылка – выносливей и быстрее любого богатырского коня.
В здании также расположились служебные помещения правления с залом для заседаний, 30 квартир служащих товарищества, общежитие для молодых сотрудников и артельщиков с кухней и столовой, кладовые для хранения товаров, а также прачечные и прочие хозяйственные службы, вплоть до конюшни и коровника.
Адрес: улица Марата, 72
Архитектор: Павел Алёшин
Строительство окончено: 1909 год
Фото: Instagram / @bazhenoff3000
Собственный доходный дом А. Ф. Бубыря
С этим домом часто выходит путаница – он назван всё же в честь владельца, а не в честь архитектора. Дело в том, что изначально доходный дом был заказан почётным гражданином Угрюмовым и его сёстрами, именно они владели землёй. Архитекторами были выбраны Алексей Бубырь и Николай Васильев. Но ещё в ходе строительства Бубырь перекупил участок, поэтому сам стал владельцем нового доходного дома.
Строительство дома велось на протяжении двух лет. Главный фасад является идеальным книжным примером для северного модерна. Мансарда, разная форма окон, облицовка стены естественными и искусственными материалами. Вырубленные в камне изображения рыб, птиц, зверей, змей, диковинных животных. На поверхности оконного наличника последнего этажа – солнечные светила. Вся северная природа в камне.
Сам Бубырь поселился с семьёй на шестом этаже, оборудовав там мастерскую. Незадолго до революции в доме жил и Васильев, правда, очень короткий срок. Когда началась гражданская война, он эмигрировал за границу и после нескольких переездов остановился в Нью-Йорке. Для Алексея Бубыря эмиграция сложилась не так удачно – в 1919 году он погиб на Украине от рук бандитов.
Адрес: Стремянная улица, 11
Архитекторы: Алексей Бубырь и Николай Васильев
Строительство окончено: 1907 год
Фото: Instagram / @julkamedvedeva
Толстовский дом
Ещё один шедевр северного модерна от архитектора Фёдора Лидваля, который к 1910 году стал настоящей знаменитостью. На этот раз заказ поступил от графа Михаила Толстого, генерал-майора и героя Русско-турецкой войны.
Он также был потомком соратника Петра I, одного из руководителей секретной Тайной канцелярии и принадлежал к шестому поколению графской ветви рода (с известным писателем они были пятиюродными братьями).
Строительство заняло всего два года. Дом выделялся высокими арками-проездами, лоджиями на верхних этажах, удобством и освещенностью жилых помещений, прачечной, водопроводом, лифтами. В плане декора Лидваль сделал упор на сдержанность и изысканность. В отделке фасадов использовались тёсаный известняк, кирпич и штукатурка.
Чтобы аренду могли платить люди разного достатка, квартиры отличалась размерами и отделкой: от дешёвых и скромных до дорогих и роскошных. Изначально центры всех трёх дворов дома были проезжими (улица имела название «зодчего Лидваля»). Зелени почти не было. В советское время проезды заменили газонами, на которых высадили тополя.
Адрес: улица Рубинштейна, 15–17; набережная Фонтанки, 54
Архитектор: Фёдор Лидваль
Строительство окончено: 1912 год
Фото: Instagram / @moiseeva__n
Вдохновитесь потрясающим пляжным домиком Лоренцо Кастильо в Северной Испании
Вдохновитесь потрясающим пляжным домиком Лоренцо Кастильо в Северной Испании | один из самых известных испанских дизайнеров интерьеров и один из крупнейших авторитетов современного дизайна интерьеров в мире, рассказывает Architectural Digest всю удивительную историю своего дома для отдыха на северном побережье своей страны.
Здесь мы покажем вам его вдохновение для дизайна этого удивительного места
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: Как использовать латунь в своем домашнем декоре
Здесь мы познакомим вас с этой удивительной историей: крошечный астурийский китобойный порт Рибадеселья и его небольшой, но идеально изогнутый, в высшей степени многообещающий пляж. На этом участке песка, обращенном к Кантабрийскому морю, она построила дом с семью спальнями. Это было строгое здание с белыми оштукатуренными стенами и красная глина черепица, перекликающаяся с местными фермерскими домами. Бабушка и дедушка Кастильо по отцовской линии влюбились в этот город в 30-х годах и решили купить дом маркизы, чтобы сбежать от изнуряющей мадридской жары. Это было место, где семья отдыхала, когда вспыхнула гражданская война в Испании в 1936, , и где они останавливались с отапливаемыми дымоходами только во время влажных зим, , пока через три года не закончилось кровопролитие. Затем, когда Кастильо был подростком, его мать продала это место.
«Это было ужасно. Я провел там каждое лето своего детства», — вспоминает Кастильо, добавляя, что, что еще хуже, последующие владельцы превратили собственность в отель. Но пару лет назад он и Альфонсо Рейеро, его партнер по жизни и бизнесу, отдыхали в Рибадеселье и подняли глаза на дом как раз в тот момент, когда в окне была вывешена вывеска о продаже. «Я не мог в это поверить», — говорит Кастильо, вспоминая, как он нащупал свой мобильный телефон и тут же позвонил агенту по недвижимости. Вскоре это место стало его, и он надеялся снова сделать его важной частью своей жизни, восстановив первоначальный дух дома своих бабушек и дедушек, хотя и с декором, призванным быть более веселым и беззаботным. И он установил центральное отопление, чтобы комнаты можно было использовать круглый год».
(цитата из журнала Architectural Digest Magazine – )
Лоренцо Кастильо говорит, что большая разница между украшением дома для себя и украшением дома для кого-то другого; заключается в том, что вы можете использовать абсолютно все элементы дизайна, которые вы любите, а историческая прибрежная вилла дизайнера содержит все, что любит этот законодатель моды: могущественные покровители, микс изысканной мебели и множество родственников вокруг.
Определенно дизайнерское вдохновение!
Этот невероятный испанский дизайн интерьера гуру показал несколько великолепных интерьеров своей виллы:
Гостиная – вилла Лоренцо Кастильо в Северной Испании
Еще одна гостиная с обоями из коллекции Лоренцо Кастильо для Gastón y Daniela
–Lorenzo Castairo’s St
3
3 Вилла в Северной Испании
Ванная комната – Вилла Лоренцо Кастильо в Северной Испании
Комната для гостей – Вилла Лоренцо Кастильо в Северной Испании
Вас вдохновил этот удивительный дизайн интерьера? Чтобы получить больше вдохновения от известных дизайнеров интерьера, посетите наш Pinterest .
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: Как включить латунь в свой домашний декор
Что вы думаете об этой статье? Пожалуйста, оставьте свой комментарий ниже. Если вы хотите быть в курсе лучших новостей о тенденциях, советах по дизайну интерьера и брендах мебели класса люкс, вам необходимо подписаться на нашу рассылку новостей и получать по электронной почте бесплатно последние и самые эксклюзивные контент от BRABBU Блог.
ДГИ | DEVON GRACE INTERIORS — Домашний тур
Этот проект такой особенный, и мы так рады показать его вам всем! Изначально нас привлекли для меблировки дома и оформления туалетной комнаты. Но после того, как мы начали, наша роль быстро превратилась в координацию со строителями и выбор отделки по всему дому. Как новый строительный проект, возможности были безграничны. Для нас было большой честью работать с этой молодой семьей и сотрудничать с Savane Properties над дизайном дома их мечты.
Доска настроения задает тон остальному процессу проектирования. Мы включили вдохновляющие изображения насыщенных теплых тонов с четкими линиями и тонкими текстурами.
Этот дом уникален, потому что он был построен на участке двойной ширины, поэтому он не похож на обычный чикагский дом.
Мы знали, что должны действительно отразить это в дизайне. Таким образом, мы сохранили дизайн очень современным, открытым и воздушным, чтобы подчеркнуть уникальное пространство дома. Взгляните на некоторые визуализации, которые действительно передают наше видение дизайна выбранных нами материалов, светильников и мебели.
Первоначальный рендеринг, с которого все началось: дамская комната. Четкие линии, тонкие текстуры и теплые акценты задают тон остальным пространствам, которые мы разработали.
Эпическая планировка передней гостиной с потолками двойной высоты и окнами от пола до потолка. Мы выбрали оформление окон и мебель, чтобы сбалансировать и дополнить драматическое пространство.
В задней части дома есть кухня открытой планировки, столовая и гостиная. Детали потолка, встроенные элементы и мебель помогают выделить столовую в открытом пространстве.
Семейный номер также определяется деталями потолка, светильниками и камином. Комната укомплектована большой уютной секцией, подходящей для семейного отдыха.
Теперь окончательные результаты! Все детали идеально сочетались друг с другом, и этот дом стал идеальным балансом открытого и воздушного, но в то же время теплого и гостеприимного.
Дом имеет удивительную привлекательность, и он выделяется на квартале из-за того, что его участок в два раза шире. Большие черные оконные рамы создают контраст и глубину кирпичному фасаду.
Теплый кирпич, четкие черные окна и современные наружные бра идеально сочетаются друг с другом, создавая действительно неподвластный времени вид.
Когда вы входите в парадную дверь, вас встречает большая лестница, ведущая на второй этаж дома.
Под лестницей современный консольный стол из резного дерева и теплые аксессуары задают тон остальной части дома.
Прихожая ведет в удивительную гостиную двойной высоты с окнами от пола до потолка и видом на второй этаж. Встроенные полки обрамляют интерьер комнаты и дают возможность украсить ее личными аксессуарами. Обрамленное отверстие имитирует окна рядом с ним для сплоченного потока в комнату.
Невероятный вкус клиента к искусству проявляется во всем доме, но особенно в этой передней гостиной. Яркое, красочное произведение искусства, созданное по заказу Кирстен Джексон, в невероятно большом масштабе выставлено над камином, центрируя пространство и создавая фокус для этой гостиной.
Черные окна от пола до потолка уравновешены светлыми и воздушными окнами.
Цвет краски на стенах соответствует камню камина и создает мягкий фон для более темных окон и мебели.
Современная скульптурная люстра притягивает взгляд, подчеркивая высокие потолки. Матовая черная отделка помогает перенести черные акценты в открытое пространство.
Диваны с низкой спинкой были выбраны, чтобы подчеркнуть высоту комнаты. Черные кожаные диваны привносят в комнату черный цвет окон и помогают заземлить пространство.
На задней стене французские двери (которые имитируют окна напротив них) открываются на открытую террасу и зону отдыха. Гостиная в помещении и на открытом воздухе делает это место идеальным как для приема гостей, так и для отдыха в прекрасный летний день в Чикаго.
За черными кожаными диванами мы спрятали синие бархатные акцентные кресла перед большими окнами.
Они выходят на уютную соседнюю улицу, создавая идеальное место, чтобы свернуться калачиком с хорошей книгой.
На противоположной стороне от входа находится туалетная комната на первом этаже… помните тот первоначальный рендеринг, с которого все началось? Плавающий каменный туалетный столик создает потрясающий фокус в ванной комнате, а мозаичный фартук наверху добавляет утонченную классическую текстуру. Латунные акценты в зеркале и светильниках добавляют теплоты пространству.
Поднявшись наверх, мы спроектировали главную спальню и согласовали со строителями Savane завершение трех ванных комнат на втором этаже дома.
Основная ванная комната классическая, гладкая и роскошная, и это одна из наших любимых комнат в доме. Деревянная тумба и латунные акценты добавляют пространству тепла, а также контрастируют с белыми столешницами и полами из светлого мрамора.
Туалетный столик занимает всю стену, поэтому в этой основной ванной комнате нет недостатка места для хранения вещей. Плитка для фартука за туалетным столиком придает комнате красивую текстуру, сохраняя при этом гладкий и современный вид.
Напротив туалетного столика роскошная и элегантная отдельно стоящая ванна создает прекрасный фокус в этой основной ванной комнате. Каменная плита окружает стену за ванной, а над ней люстра из стеклянных пузырей освещает пространство. За ванной скрыта душевая кабина с гладкой стеклянной дверцей.
Внизу по коридору между спальнями двух маленьких девочек находится ванная комната Джилл и Джилл. Мы любим делать детские пространства особенными и индивидуальными. Итак, мы выбрали мягкий сиреневый туалетный столик (с большим количеством мест для хранения вещей для двух молодых девушек) вдоль главной стены, оклеенный причудливыми цветочными обоями.
Латунные акценты добавляют тепла красочному пространству.
Третья ванная соединена со спальней маленького мальчика. Итак, мы остановились на темно-серой цветовой гамме и темно-синем туалетном столике, чтобы определить его пространство. Мы решили создать большую стену-нишу в душе, чтобы отобразить плитку с геометрическим акцентом. Тумба темно-синего цвета добавляет красок в прохладное нейтральное пространство. Полированный хром и матовые черные акценты придают пространству современный вид.
Спустившись вниз и миновав переднюю гостиную, вы окажетесь в задней части дома, где находится полностью открытая кухня, столовая и общая комната. Современное, открытое и воздушное ощущение продолжается в этом открытом пространстве.
Эта точка зрения, с самой задней части дома, показывает все открытое пространство. Каждая область кажется связанной и перетекающей в следующую, но они остаются определенными и выделяются сами по себе.
Полы, цвет краски и оттенки мягкого дерева помогают пространству сливаться воедино. Детали потолка, светильники и темная мебель помогают определить каждое пространство как собственное.
Два комплекта стеклянных раздвижных дверей вдоль стены кухни и столовой ведут на открытую террасу. Когда двери остаются открытыми, создается идеальное жилое пространство внутри и снаружи.
№
Для этой семейной комнаты была выбрана большая угольно-серая секция, создающая пространство, идеально подходящее для отдыха у камина. Мы расположили работы клиента вдоль задней стены и выбрали несколько декоративных подушек, чтобы передать синие тона в остальную часть пространства.
Большой камин и встроенные элементы создают фокус в гостиной. Деревянная отделка встроенных элементов соответствует отделке кухонного острова и встроенных элементов столовой, чтобы связать все пространства воедино.
Камин выполнен из того же камня, что и передняя гостиная, что добавляет сплоченности дому.
Деталь потолка и светильник над общей комнатой помогают определить пространство. Когда горит огонь, в этой комнате царит серьезная атмосфера.
Рядом с семейным номером находится просторная столовая с большим обеденным столом, за которым может поместиться вся семья и их гости. Обеденный стол из черного дерева добавляет глубины и контраста, а также помогает расставить черные акценты по всему дому.
Текстурированные обои были добавлены к потолку в столовой, чтобы выделить пространство. Латунная люстра добавляет теплоты и современности.
Встроенные элементы вдоль задней стены столовой также помогают разграничить пространство.
Они все еще чувствуют себя сплоченными в открытом пространстве, потому что отделка соответствует кухонному острову и камину в гостиной. Мы также применили тот же оттенок дерева к обеденным стульям, чтобы сохранить сплоченность. Мы добавили темно-синюю краску между встроенными башнями, чтобы добавить пространству глубины.
С другой стороны столовая выходит в светлую и светлую кухню. Большой кухонный остров обеспечивает дополнительные удобные места для отдыха всей семьи.
Мы выбрали классические белые кухонные шкафы по периметру, а для острова выбрали деревянную отделку встроенных шкафов в остальном пространстве. Матовая черная фурнитура была выбрана для белых шкафов, чтобы добавить контраста, но для острова из светлого дерева мы выбрали латунную фурнитуру, чтобы добавить тепла.
Черные табуретки на острове добавляют глубины и контраста, сохраняя при этом гармонию с остальной частью дома.
Современные изящные подвески висят над островом, добавляя тонкую текстуру и теплоту.
Открытая терраса с обеденной и гостиной зонами — еще одно напоминание о том, что это не обычный городской дом. В городе трудно найти открытые пространства, поэтому этот оазис за пределами основного этажа придает этому дому большую ценность.
Семейная комната на цокольном этаже — идеальное место для игр детей, поэтому мы взяли с собой несколько ярких декоративных подушек и красочный коврик, чтобы создать игривую атмосферу. Мы создали уголок для чтения под лестницей, где дети могут свернуться калачиком с книгой.
Дизайн ванной комнаты на цокольном этаже более капризный и драматичный по сравнению с остальной частью дома. Геометрическая настенная плитка под дерево покрывает основную стену ванной комнаты, добавляя текстуру и теплоту пространству.