Интерьер жилища сказочного героя: Презентация по изо на тему «Интерьер жилища сказочного героя» (21 век. 2 класс)

Оформляем интерьер по мотивам сказки «Щелкунчик и Мышиный король» — INMYROOM

Декор интерьера

На какой цветовой гамме остановиться, в какой мере опираться на классику и как привнести в рождественский декор современные тренды – советы для тех, кто хочет создать идеальный новогодний интерьер

Сказка «Щелкунчик и Мышиный король» – одна из тех классический историй, которая не теряет актуальности и одинаково любима взрослыми и детьми. Почему бы не взять ее за основу вашего новогоднего декора? Рассказываем как.

1. Цветовая гамма

Идеальным вариантом станет классическая рождественская цветовая гамма: красный, зеленый и золотой. Если такое сочетание кажется вам слишком скучным, можно аккуратно добавить белые или серебристые акценты.

2. Настроение

Забудьте про минимализм хотя бы на время. Сказочная атмосфера, пышное убранство, волшебное настроение, множество деталей – вот что должно послужить вам ориентиром при создании новогоднего интерьера в стиле сказки «Щелкунчик и Мышиный король».

Паркет Sofia

3. Классические атрибуты Рождества

Создавая сказочную атмосферу, опирайтесь на классические атрибуты Нового года и Рождества: наряженную елку, рождественские венки и ветви, звезды, гирлянды, фонари и даже канделябры. 

Помните, новогодний интерьер по мотивам сказки о Щелкунчике – это обстановка с классически пышным, нарядным, по-настоящему праздничным декором.

3. Текстиль

Текстиль – прекрасный помощник в создании новогодней атмосферы! Всего несколько диванных подушек, плед, небольшой пушистый коврик – и ваша гостиная преобразится, став частью общей сказочной картины.

4. Свечи

Свечи – простой, быстрый и эффективный способ добавить обстановке уюта, классических ноток, а заодно – и дополнительных сценариев освещения. К тому же с ними весьма сложно перестараться.

5. Гирлянды

Гирлянды с мягким, золотистым теплым светом также прекрасно справляются с созданием праздничного освещения и идеально вписываются в мотив сказки «Щелкунчик и Мышиный король».

Как вариант, можно использовать гирлянды с разноцветными огнями. А вот холодного белого света лучше избежать.

6. Праздничные детали

Усилить ощущение приближающихся праздников помогут детали: яркие свертки под елкой, стилизованный мешок с подарками и рождественский венок на двери. Чтобы не повредить покрытие дверного полотна, используйте двусторонний скотч или специальный крючок. От них не остается следов.

Дверь Sofia

7. Золотистые аксессуары и ретромотивы

Не забудьте добавить декору немного золотистого блеска. Помимо елочных игрушек, можно подобрать «драгоценные» подсвечники, повесить золотистый тюль или даже использовать в сервировке столовые приборы с золотым отблеском.

Не обойтись при создании атмосферы старой, доброй сказки и без ретромотивов. Достаньте из «бабушкиного сундучка» елочные игрушки, развесьте на лесной красавице бусы и хлопушки, наведайтесь за вдохновением и интересными находками на ближайший блошиный рынок.

9.

Сервировка

Уделите особое внимание сервировке праздничного стола, застолье – важная часть празднества. Можно использовать в оформлении шишки, елочные веточки и игрушки. Помните про свечи и не упустите из вида детали (например, кольца для салфеток): ведь именно из мелочей складывается общее настроение.

10. …и, конечно, Щелкунчик!

Увлекшись созданием сказочной атмосферы, не забудьте про главного героя вашего волшебного интерьера – Щелкунчика.

ИЗО 2021г. | Рабочая программа по изобразительному искусству (ИЗО, 2 класс):

Календарно-тематическое планирование по ИЗО во 2 классе

За год дано_______уроков, программа скорректирована и  выполнена.  

 Учитель_______________/Т.И. Рудакова/

Фольклор очага и дома

Я переписывался со своим другом Стивом Тоузом на тему «дом и бездомность» в жизни и литературе, что заставило меня вернуться к этой статье, которую я написал несколько лет назад ( до свадьбы и переезда в Бамблхилл, наш нынешний дом, с Ховардом и нашей дочерью). Поскольку у меня на уме истории о «доме и бездомности», я решил поделиться с вами этой статьей. годы: 16 век, коттедж с соломенной крышей в маленькой английской деревне на Дартмуре. Коттедж имел для меня огромное значение, поскольку я прожил в нем большую часть своей взрослой жизни, но в собственной истории дома, охватывающей четыре века, мои два десятилетия были каплей в море. Коттедж казался странным в мой последний вечер здесь, без мебели и книг; только гоблинские фрески на кухонных стенах остались от жизни, которую я там знал. Я зажег последний огонь в древнем каменном очаге… и когда пламя догорело, я бросил горячие угли в старую консервную банку, следуя народному обычаю Дартмура. Угли пойдут на разжигание огня в моем следующем жилище, чуть дальше по улице, что, согласно некоторым легендам, принесет мне удачу, а согласно другим позволит всем феям, живущим в очаге, двигаться вместе со мной. Я вышел из коттеджа, запер дверь и просунул ключи от дома в щель для почты. Они упали на пол, и с этим звуком большая часть моей жизни закончилась.

Я ждал этого переезда больше года и делал это по позитивным причинам, поэтому глубина потери, которую я испытал в тот момент, была совершенно неожиданной. Это был не просто коттедж, который я оставил позади, но и человек, с которым я был там столько лет… и будущее, которое я всегда представлял себе, что буду стареть под его крышей. Жизнь в волшебном старинном доме стала частью моей самоидентификации. Кем я был теперь без этого знакомого фона ухмыляющихся гоблинов и старых дубовых балок, тканей Морриса и средневековых гобеленов? Что осталось от меня, когда мир, который я соткала вокруг себя, был разорван? На протяжении большей части двух десятилетий мое представление о «доме» было прочным, неизменным, буквально построенным из гранита; но жизнь приняла неожиданный оборот. Я еще не знал, к чему это ведет. А пока я буду во временных раскопках, мои мирские вещи упакованы в хранилище, мои рабочие/жизненные потребности урезаны до самого необходимого. Без веса этого старого каменного дома моя жизнь казалась странным образом не привязанной к якорям. .. но в то же время полной повествовательных возможностей, пока я ждал начала следующей главы.

Коттедж Уивера, построенный в 1596 году в маленькой деревне на окраине Дармура

В это время потрясений я начал думать о том, какое влияние наши дома могут иметь на нас, даже в преходящей культуре где несколько ходов не являются чем-то необычным. Места, в которых мы живем, и места, в которых мы выросли, оказывают влияние, признаваемое или нет, на нашу жизнь, наши отношения, наши мечты; и дома, по которым мы тоскуем, реальные или воображаемые, многое говорят о нашей внутренней природе. Мне как фольклористу интересно, как идея дома выражается в традиционных сказках; и как фантаст, в том, как это переводится в современную магическую фантастику.

Сказки, например, часто начинаются с героя, изгнанного из своего дома бедностью или бедствием; и поиск убежища в новом доме или задача восстановления процветания в старом занимает центральное место в таких историях. Сказки, как правило, представляют собой повествования об обрядах перехода, рассказывающие о трансформационном путешествии от одного архетипического этапа жизни к другому. Чаще всего такие сказки рассказывают о переходе юного героя из детства во взрослую жизнь, о завершении пути, символизируемого свадьбой в конце рассказа. В современных, упрощенных версиях сказок, популяризированных фильмами Диснея и детскими книгами, акцент так часто делается на романтических (и накоплении богатства) аспектах историй, что поиск «настоящей любви» (с богатым супругом) может показаться чтобы быть тем, что сказки все о. Старые версии сказок для взрослых, напротив, сосредоточены на этапах прохождения героя через период потрясений и опасностей — период, необходимый для проверки мужества героя и стимулирования роста и самопреобразования. Такие рассказы говорят о проблемах, с которыми мы сталкиваемся в любое время в жизни (не только в юности), когда обстоятельства вынуждают нас покинуть дом, буквально или метафорически, направляя нас на дорогу в неизвестное будущее и новую идентичность.

Белоснежка , Ослиная шкура , Девушка без рук , Ханс Мой Ежик : все это рассказы об обрядах перехода. Каждая сказка начинается в доме детства, который стал тесным и даже опасным, и каждый герой должен покинуть этот дом, чтобы начать новую жизнь во взрослом мире. Выполнение задачи героя знаменуется традиционными для сказочного жанра наградами: женитьбой, короной, кладовой, полной сокровищ; но истинная награда в конце путешествия — это вновь обретенная способность пережить жизненные испытания, преодолеть ее ужасы и определить свою судьбу.

Герои начинаются в одном доме, а заканчиваются в другом (или же в старом доме, восстановленном и обновленном), но между этими двумя полюсами лежит решающий период бездомности. Бездомность — это лиминальное состояние, богатое возможностями для изменения характера и роста, что сделало его популярным сюжетным ходом среди рассказчиков, как старых, так и новых. Бездомность отрывает главных героев от ролей, которые они играли в прошлом, лишает их идентичности, стирает маркеры класса или ранга, лишает обычных источников помощи и комфорта и бросает их на собственные ресурсы. . .идеальный рецепт саспенса, приключений и героических метаморфоз.

Архетипическое Путешествие Героя часто отличается для юношей и девушек в традиционных сказках, о чем Мидори Снайдер писала в своей прекрасной статье о народной сказке Безрукой Девы : «В повествованиях о героях, — писала она, — молодой человек покидает знакомый дом, в котором родился, и отправляется в неизвестный мир, где фантастическое ждет, чтобы бросить ему вызов. В путешествии проверяется его ценность как человека и героя. Но когда испытания пройдены, он возвращается домой снова с триумфом, принося в свое общество новые знания, зрелость и часто волшебную невесту». Напротив, молодая женщина отправляется в мир или устремляется в мир, «зная, что никогда не вернется домой. Вместо этого, в конце опасного и уединенного путешествия, она прибывает в новую деревню или королевство. служанка с грязным лицом, посудомойка или девушка-гусыня, она завершает свое посвящение во взрослую жизнь и приносит дары знаний, зрелости и плодородия в новый дом и общество».

Такие истории возникли в обществах, в которых это гендерное различие было фактом жизни; где девушки должны были покинуть дом после замужества и присоединиться к домашнему хозяйству, деревне или племени семьи своего нового мужа. (Мы видим отголоски этой традиции сегодня, когда женщины отказываются от своих имен после замужества.) Беспокойство, которое испытывали женщины в таких культурах, особенно в местах, где им не разрешалось говорить при выборе мужа, выражалось в таких сказках, как Синяя Борода / Птица Фитчера , или Красавица и Чудовище , в котором молодая женщина оказывается далеко от дома, сожительствуя с монстром.

«Гоблины на моей кухне гоблинов», картина Брайана Фрауда, вдохновленная классической волшебной поэмой Кристины Россетти «Рынок гоблинов». источник опасности или чар. Пряничный домик в Гензель и Гретель — желанное зрелище для двух голодных детей, ставших бездомными из-за беспечных родителей, но на самом деле это просто ловушка, предназначенная для того, чтобы заманить мальчиков и девочек в котел. Существует множество сказок, в которых усталые путники натыкаются в лесу на дом с заманчиво открытой входной дверью, зажженным огнем, соблазнительно накрытым горячим обедом на столе, а хозяина дома нигде не видно. Именно о таком доме написала Лизель Мюллер в своей волшебной поэме «Голоса из леса». «Как бы вы ни устали, — говорит Мюллер, — не входите в дом в лесу:

Только когда вы доедаете
и, сонный и благодарный, снимаете обувь,
топор падает или великан возвращается
или чудовище прыгает или ведьма
запирает дверь снаружи и выбрасывает ключ.

Но если вам необходимо войти, Нил Гейман дает совет в своем очаровательном стихотворении «Инструкции»:

Красный металлический чертенок свисает с зеленой входной двери, как молоток,
не трогать; он будет кусать ваши пальцы.
Пройдитесь по дому. Ничего не брать. Ничего не есть.

Последние слова очень важны. Народные сказки со всего мира предупреждают, что есть пищу ведьмы, демона, джинна, тролля, людоеда или фей может быть опасным занятием. Вы можете быть должны своему младшему ребенку взамен или быть привязанными к своему хозяину до конца своей жизни. Точно так же не целуйте красивую женщину, которая предлагает вам еду и постель в своем роскошном замке, спрятанном глубоко в лесу. К утру она превратится в чудовище, а ее дом — груда камней и костей. Некоторые заколдованные дома появляются каждый год на одну ночь, а затем снова исчезают. Обязательно выходите на рассвете, иначе вы тоже исчезнете вместе с ним. А иногда чудовищны и сами дома, как, например, знаменитая избушка ведьмы Бабы Яги в русских сказках, которая балансирует на курьих ножках и может крутиться и передвигаться с места на место.

Гоблины Алана Ли, Денниса Нолана и Чарльза Весса

Однако в лесах также есть дома, где предлагаемое убежище не является простой иллюзией, которую часто ставит на пути героя добрая фея или ангел-хранитель. Герой «Девушка без рук» находит именно такое убежище глубоко в лесу, и принцесса из «Белый олень » живет в одном из них ночью, когда она в человеческом обличье. Юнгианский психолог Мария-Луиза фон Франц считала, что эти лесные жилища представляют собой место глубоко внутри нас, где мы уединяемся, чтобы размышлять о более глубоких смыслах жизни, залечивать наши раны и обновлять свой дух. В сказках вроде Девушка без рук , сказала она, герой входит в лес (психику) изуродованным или заколдованным и не выходит снова, пока не исцелится, не исцелится, не преобразится.

Как в юнгианской психологии, так и в анализе сновидений дом — это гораздо больше, чем просто жилище или укрытие — это символ на древнем изобразительном языке мифических архетипов. Аналитики сновидений говорят, что дом представляет собой уровни собственного разума сновидца, а некоторые придают каждой отдельной части дома особое значение: крыльцо — это наша социальная или общественная маска; гостиная, наше внутреннее сознание; кухня представляет наш потенциал — место, где идеи перемешиваются, готовятся и воплощаются в сознательную форму. Шкафы и ящики хранят опыт; шкафы хранят скрытые аспекты и таланты; лестница представляет собой рост и движение вверх (или вниз) к более высоким уровням сознания. Сон в спальне раскрывает то, чем занято подсознание; коридор ведет к воспоминаниям и прошлому или к возможностям и будущему. Перестановка мебели указывает на расстановку приоритетов, идеалов или убеждений. Снос дома — это серьезное изменение жизни или ухудшение физического здоровья, а переезд — изменение сознания или психический переворот.

У самого Карла Юнга были повторяющиеся сны, в которых дома занимали видное место. Ему часто снилось, что он строит дом или наткнулся на новую комнату в своем доме, что, по его словам, представляло собой построение себя и открытие новых идей. В свои сорок Юнг купил участок земли и воплотил мечту в реальность, построив Боллинген, свое духовное убежище на берегу Цюрихского озера. Он начал с низкой каменной башни, построенной в основном его собственными руками, круглая форма которой представляла материнский архетип (и недавнюю смерть его собственной матери). Медленно, в течение тридцати лет, дом вырастал еще одной башней, двором, пристройкой и вторым этажом, каждое дополнение означало изменение жизни и эволюцию его теорий психики. Боллинген был попыткой Юнга достичь «представления в камне моих самых сокровенных мыслей и знаний, которые я приобрел… С самого начала я ощущал Башню как место созревания — материнское чрево или материнскую фигуру. в котором я стал бы тем, кем я был, кем я являюсь и кем буду».

Представление Юнга о доме, построенном в форме круга, как воплощении «вечной женственности» уходит своими корнями в мифологию и строительные практики Древней Греции, где дом был посвящен Гестии, богине домашнего очага и вечного огня. . Иногда называемая «забытой богиней», Гестия редко появляется в сказаниях о богах, и, похоже, у нее было мало храмов или помощников; и все же она была на самом деле первой из богинь, стоявшей выше в олимпийском пантеоне, чем даже Гера (жена Зевса, богиня любви и брака) или Деметра (богиня плодородия и урожая). Хотя за ней страстно ухаживали и Посейдон, и Аполлон, Гестия поклялась, что никогда не выйдет замуж, вместо этого посвятив себя управлению горой Олимп, домом богов. За это она получала первую порцию дани в храмовых обрядах всех остальных богов и почиталась у очага в центре всех домов и построек. Каждое утро начиналось с гестианских молитв, когда разжигался семейный огонь для приготовления пищи и обогрева; каждый день заканчивался молитвами богине, когда костер закладывался на ночь.

В отличие от остального греческого пантеона, известного своими вспыльчивостью, ревностью и ссорами, Гестия была необычайно стабильной богиней, почитаемой за ее мягкий, спокойный и всепрощающий характер. Но чтобы мы не думали о ней как о олимпийском эквиваленте домохозяйки 1950-х годов, ограниченной домом и служением другим, она также была первым строителем, изобретателем архитектуры и покровителем этих искусств. Ее символами были круг и вечный огонь (включая неугасающий огонь Олимпийских игр), а сфера ее влияния простиралась за пределы дома до неугасающего пламени в сердце Сената.

Ее аналогом в римском мифе была Веста, хотя они не полностью взаимозаменяемы. Весту также почитали у очага, и поэтому она играла центральную роль в семейной жизни, но у нее также были общественные храмы, в том числе ее знаменитый круглый храм в Риме, где жрицы заботились о вечном огне, который был источником духовной силы города. Названные девственницами-весталками (пообещавшие себе тридцать лет безбрачия), жрицы Весты пользовались необычайной степенью свободы и политической власти в обществе, не известном просвещенным отношением к женщинам. По прошествии тридцати лет весталки-девственницы могли разорвать свои обеты и выйти замуж, но мало кто решался променять привилегии своей профессии на ограниченную жизнь средней римской матроны.

Теневой лесной пай на стенах спален

В дополнение к центральному святилищу Весты, большинство римских семей содержали святилища для множества маленьких домашних богов: Ларов, защитников семьи, и Пенаты, боги кладовой и кладовой. Святыни ларам и пенатам дома были удобно расположены рядом с дверью, чтобы можно было часто делать подношения, ибо, подобно феям из английских преданий, они доставляли неприятности, если ими пренебрегали. За самой дверью присматривал Янус, двуликий бог дверей и ворот, связанный с концом и началом, к своим обязанностям присоединилась Кардея, богиня дверных ручек и петель. Овидий говорит нам, что власть Кардеи состоит в том, чтобы «открывать то, что закрыто, и запирать то, что открыто». В результате она была и богиней повивальных бабок, призванной во время трудных родов. Порог и акт перехода через него принадлежали богу-обманщику Меркурию (Гермесу по-гречески), чей знак, камень или статуя фаллической формы, часто стоял на страже перед жилищем. Камень было принято гладить на удачу, уходя или возвращаясь домой.

В то время как греко-римский миф разделил роли богини дома и богини брака (Гестия/Веста с одной стороны, Гера/Юнона с другой), скандинавская мифология объединила их в одну могущественную фигуру, богиня Фригг. Жена Одина и королева асов, провинция Фригг охватывала очаг, дом, любовь, брак и деторождение (среди прочего), все из которых имели высокий статус. Только ей среди всех богов было позволено разделить высокое место Одина и смотреть на вселенную.

В кельтских мифах Бригид была богиней домашнего очага и хранительницей священного огня, хотя, как и Фригг, ее влияние простиралось далеко за пределы домашней сферы; она также была богиней поэтического красноречия и умения планировать войну. Легенды Бригид пересекались с легендами о Хабондии, англосаксонской богине домашнего очага. Домашние святыни Бригид или Хабондии гарантировали плодородие брачного ложа, спокойствие среди членов семьи и благословение домашних дел, особенно «магических искусств» приготовления пищи, выпечки хлеба и пивоварения.

В западных мифических традициях дом был царством женских божеств, но когда мы смотрим на меньших сверхъестественных существ — ларов, пенатов, различные племена фей — мы находим целый ряд мужских фигур. привязанные или привлеченные к человеческому жилищу: хобгоблины, домашние домовые, феи домашнего очага,
дымоходных троллей и другие подобные существа. Это могли быть духи-помощники и защитники, если с ними обращались уважительно и щедро (в соответствии с особым кодексом существа), или они могли сделать дом непригодным для жизни: портить хлеб, сворачивать молоко, гасить огонь. Мы должны отправиться в другие части мира, чтобы найти традиции, отдающие предпочтение мужским домашним богам, хотя даже они, как правило, относятся к второстепенным божествам.

В Китае, например, Цао Ван — популярный бог домашнего очага в сельской местности, где он наблюдает за каждым домом из своего храма у очага или печи. Необходимо проявлять большую осторожность, чтобы не ругаться, не ссориться и не лгать в пределах слышимости бога домашнего очага, поскольку каждый год Цао Ван составляет ежегодный отчет небесному Нефритовому императору, и это определяет удачу семьи (или ее отсутствие) в наступающем году. Во Вьетнаме есть похожее божество, называемое Богом печи, или Мандарин Тао — клоунская фигура, которая так спешит попасть на Небеса со своим годовым отчетом, что часто оставляет свои брюки и обычно изображается без них. Оки-Цу-Хико-Но-Ками и его супруга Оки-Цу-Химэ-Но-Ками — кухонные боги японских преданий. Как дети божеств урожая, их областью является хранение и приготовление пищи; пренебрежение их святыней приведет к тому, что рисовый горшок выкипит, а овощи сгниют. В индуистском мифе Аннамурти, одна из многих форм бога Вишну, является божеством, к которому призывают на кухне, где повара делают подношения из подслащенного риса и молока, чтобы добиться его благосклонности. Хинукан, бог домашнего очага и кухни народа учинанчу с Окинавы, всегда сочетается в домашнем пантеоне с Фууру ну Ками, богом туалета. Без последней фигуры негативные духи, привлеченные к отходам, вызвали бы болезнь или что похуже. В русском фольклоре духи домашнего очага (обычно мужчины) следовали за своими семьями из дома в дом. По обычаям, сходным с тем, что здесь, в Дартмуре, первый огонь в новом камине зажигался углями или тлеющими угольками из старого, при этом все двери были широко открыты, когда дух официально приглашался внутрь.0003

Две скульптуры женщин-оленей работы Венди Фраунд, одна в саду (вид из окна) и одна на подоконнике Неотъемлемый центр дома, по крайней мере, в западной культуре, и даже кухня теряет свое значение, поскольку торопливые члены семьи едят на бегу. Где же тогда находится сердце современного дома? Телевизор или экран компьютера? И какие боги могли поселиться там, ожидая дани и умилостивления? Однако не только современные технологии и все более светская культура изменили наши отношения с домом. Впервые в нашей истории больше нас живет в городах, чем в сельской местности; и немногие из нас на Западе до сих пор живут на земле, где жили наши предки. Дом — это то место, где мы вешаем шляпу, как поется в старой песне, а не ландшафт, который выпасается или возделывается из поколения в поколение. Дом означает место, где мы сейчас живем; завтра это может означать что-то другое. Мы сейчас, большинство из нас, похожи на героинь традиционных сказок, которые покидают свой дом, не ожидая возвращения… и делаем это не раз в жизни, а иногда снова, и снова, и снова.

Народные сказки напоминают нам, однако, что переезд домой — не простое действие; это один с мифическими отголосками. Это обряд перехода со всеми сопутствующими опасностями и потенциальными наградами, которые предлагают такие переходы. Дома — это больше, чем просто недвижимость; они представляют нашу сокровенную сущность (как говорят юнгианцы) и этапы нашей жизни (как говорят нам сказки). В обоих взглядах переезд из одного дома в другой означает прохождение через период потрясений, провоцирующих внутренние изменения и самопреобразование. И нам советуют носить с собой угли нашей старой жизни, чтобы разжечь новую жизнь впереди.

В литературе фэнтези, как и в сказках, многие истории начинаются с потери дома, и именно это выталкивает главных героев в мир. Некоторые истории, такие как « Волшебник страны Оз » Л. Фрэнка Баума или J.R.R. Толкина «Властелин колец » опирается на яростное желание главного героя снова вернуться домой; в других они должны найти или создать для себя новые дома в далеких землях. Например, в « Зачарованной жизни » Дайаны Винн Джонс юная Джанет решает остаться в волшебном мире Хрестоманци; в книгах Памелы Дин «Тайная страна» некоторые дети больше никогда не возвращаются домой; и великий утопический роман Остина Таппана Райта Islandia вращается вокруг героя, который разрывается между преданностью своей старой и новой стране. В художественной литературе, как и в мифе, именно этот период между скитаниями и бездомностью позволяет приключениям и метаморфозам, выталкивая персонажей из их устоявшегося образа жизни в их новые роли героев.

Дом Бильбо и Фродо Бэггинов, Бэг-Энд, нарисованный Аланом Ли на дачу, или отдан в интернат, и т. д. Интересно отметить, что ряд этих сказок — The Owl Service Алана Гарнера, например, или The Wolves of Willoughby Chase Джоан Эйкен — были написаны писателями, выросшими в Англии во время Второй мировой войны, когда детей регулярно отправляли из дома. спастись от немецких бомбардировщиков. Смещение, опять же, создает пространство, богатое нарративными возможностями, с дополнительным бонусом, заключающимся в том, что как только родители уходят со сцены, юные главные герои оказываются предоставленными сами себе.

Больше всего я люблю романы в жанре фэнтези, в которых сами дома являются источником очарования, напоминающего сказочные башни и замки с привидениями из народных сказок. Шедевром в этом мини-жанре является Трилогия о Горменгасте Мервина Пика, в которой целый эпический мир создан под одной беспорядочной, рушащейся крышей, но есть много других фантастических домов, в которых я также хотел бы хорошенько побродить: например, Эджвуд из фильма Джона Кроули. Little, Big или Tamsin House из Moonheart Чарльза де Линта ; или Crackpot Hall от Ysabeau Wilce Flora Segunda ; или Moonacre Manor из Элизабет Гудж «Маленькая белая лошадь». В таких книгах домашние пространства обретают свою ауру сверхъестественного, связывая нас в нашей повседневной жизни, когда мы спим и бодрствуем, готовим и убираемся, с царством богов, фей, предков и мирами магии. .

Горменгаст, нарисованный Аланом Ли

В реальной жизни тоже есть те, кто превращает свои дома в заколдованные пространства, особенно среди художников, некоторые из которых, кажется, вынуждены преобразовывать весь мир вокруг себя. Провидец-прерафаэлит Уильям Моррис был известен своим желанием привнести красоту в каждый маленький аспект повседневной жизни, создавая собственную мебель, ткани и узоры для обоев; сам делал красители, ткал ковры, красил плитку для дымохода и так далее. Революция в британском дизайне родилась из причудливых домов, которые он построил для своей семьи и друзей в Red House на юго-востоке Лондона и в поместье Келмскотт в Оксфордшире.

Поместье Келмскотт в Оксфордшире

Рисунок поместья Келмскотт в книге «Новости из ниоткуда» Уильяма Морриса

900 02 Спальня Willow в поместье Келмскотт, обои и текстиль от Уильяма Морриса

Гостевая спальня Willow в Weaver’s Cottage, в честь Морриса сельская местность. Сохранившийся и открытый для публики сейчас Чарльстон — это вечный, заколдованный мир, состоящий из узоров, цветов и прихотей.

Ферма в Чарльстоне в Сассексе

Гостиная в Чарльстоне

Duncan Grant’s студия в Чарльстоне

В Москве волшебный дом Виктора Васнецова превратили в дом-музей, с мифическими картинами, которыми прославился этот художник 19 века. Дом представляет собой фантастическое видение, выполненное в характерном стиле «русской народной сказки», который Васнецов создал и продвигал как часть движения русских возрожденцев. В Швеции Карл и Карин Ларссон превратили свой фермерский дом в Сундборне в произведение искусства, известное благодаря многочисленным картинам Карла, на которых изображен дом и их семейная жизнь в нем. На побережье Мексиканского залива в штате Миссисипи Уолтер Инглис Андерсон провел свои последние десятилетия в уединенном деревенском коттедже, где (без ведома семьи и друзей) он покрыл стены запертой комнаты светящимися фресками удивительной красоты, рожденными духовным видением, уходящим корнями в его страсть к природе. «Маленькая комната» была обнаружена после смерти художника, и теперь ее можно увидеть в музее Уолтера Андерсона.

Дом-музей Виктора Васнецова в Москве

Ферма Карла и Карин Ларссон в Сундборне, Швеция

90 002 Угол комнаты, нарисованный Уолтером Инглисом Андерсоном на побережье Миссисипи

К концу моего пребывания в Коттедже Уивера все стены были покрыты стихами, цитатами, рисунками и картинами с изображением деревьев, оленей и сказочных существ, которые добавлялись медленно, год за годом, по мере моей жизни и работы. в доме эволюционировало. В спальне был лес, женщины-олени на лестнице, девочки-кролики, выглядывающие из укромных уголков — но Гоблинская кухня — это то, что люди помнят лучше всего, и не зря. Вдохновленные классической волшебной поэмой Кристины Россетти «Рынок гоблинов», жонглирующие фруктами мошенники на стенах кухни были нарисованы несколькими друзьями-художниками: Брайаном Фраудом, Аланом Ли, Чарльзом Вессом, Деннисом Ноланом и Лорен Миллс среди них. Теперь они тоже проскользнули в длинную историю дома, преследуя его, как и все остальные его призраки.

Брайан Фрауд и Алан Ли рисуют гоблинов на кухне моего коттеджа, 1991 год, и гоблины Брайана ухмыляются со стены возраст, я не мог не думать о сказки: о концах, о началах и о том, как одно переходит в другое. Я еще не знал, какие дороги ждут меня впереди и кем я буду на следующем этапе пути. Я не мог представить, с какими испытаниями я столкнусь, или сокровища, которые я найду в конце пути. Стала бы моя жизнь обычной и скучной без этого старого дома, с его привидениями и гоблинами?

Нет. Как говорят нам народные сказки, когда вы уходите из дома , начинается волшебство.

Фотографии коттеджа Уивера выше были сделаны Аланом Ли, Стивеном Дули, Хелен Мейсон и мной. (Пожалуйста, не размещайте повторно эти изображения, так как это был мой дом.) Фрески, к сожалению, больше не существуют; последующий владелец коттеджа закрасил их. Возможно, подобно волшебному золоту, они должны были быть эфемерными…

Другие дома, изображенные здесь, открыты для публики. Их фотографии взяты с общедоступных веб-сайтов поместья Келмскотт, фермы Чарльстон, дома-музея Виктора Васнецова, фермы Карла и Карин Ларссон и музея Уолтера Андерсона; все права принадлежат владельцам этих поместий. Рисунки пером и тушью: «Оливер Твист» Э. М. Тейлора и «Лес толще и толще» Х. Дж. Форда. Рисунок силуэта — «Гензель и Гретель» Лауры Берретт. Карандашный рисунок Бэг-Энда и картина Горменгаста выполнены Аланом Ли. Все права на текст, фотографии и иллюстрации в этом посте принадлежат автору, фотографам и художникам.

Сказки и Путешествие Героя — Китбашед

Несмотря на то, что Путешествие Героя значительно старше, чем Звездных войн , Путешествие Героя, также известное как мономиф, навсегда останется частью истории Звездных войн . Но действительно ли Лукас использовал его для «дизайна» «Звездных войн», или он наткнулся на него, и только потом использовал как инструмент структурирования?

Что бы еще Лукас ни сделал или сделает в своей жизни, его будут помнить в первую очередь за эту космическую сказку.

Лукас много сделал для позиционирования «Звездных войн» и даже своей личной истории, а также истории своих компаний, как великого современного возрождения мифологии, путем создания документальных фильмов, проведения телепередач с Биллом Мойерсом, и создание музейных экспонатов, рассказывающих о связи с классической мифологией. Ни разу не упоминается Звездные войны  сегодня без подмигивания и похлопывания по спине Джозефа Кэмпбелла, который посвятил свою жизнь изучению мифологии и антропологии и который, пожалуй, наиболее известен как автор книги Тысячеликий герой (1949), книга, которую Лукас часто называл одним из главных факторов, повлиявших на его создание грандиозной космической оперы; его великая проницательность, которая заставила разлетающиеся куски наконец встать на свои места естественным образом.

Работа Лукаса по рассказу его собственной истории как борющегося независимого кинорежиссера, сильно очерненного истеблишментом, а также история о том, как он создал компании, меняющие отрасль, которые породили его великое видение, во многих отношениях отличная история, которую Лукас когда-либо рассказывал на экране. В случае с Звездные войны  мифология сотворения, он представил себя в качестве ученика, а Джозефа Кэмпбелла — в качестве своего наставника, связав воедино красочные юношеские источники — Флэша Гордона, Валериана, Мебиуса и т. д., — которые действительно вдохновили Звездных войн , научного мира и великой истины Мифологии, с которой он столкнулся, хотя, возможно, в основном случайно.

Поэтому уместно начать этот анализ мифологии Звездных войн  сотворения с рассмотрения отношений между ним и Джозефом Кэмпбеллом, который, согласно мифу о сотворении мира, повлиял на молодого Лукаса, заложив основу его великой космической саги. Кэмпбелл всю жизнь работал над поиском сходства между фольклором и сказками разных культур. Работа, о которой он подробно написал в своей книге Тысячеликий герой , книга, связанная с Звездными войнами  как стали Флэш Гордон или Акира Куросава, и которая неизбежно упоминается на каждом шагу, помогая Звездным войнам подняться из развлекательных трущоб в которое в противном случае могло бы оказаться навсегда низведенным.

С тех пор, как «Звездные войны » были впервые выпущены, связь между ним и работой Кэмпбелл помогла построить прочные отношения, которые, в свою очередь, помогли убедить родителей и учителей во всем мире, что в этой дурацкой космической фантазии есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд. Это был настолько убедительный аргумент, что многие книги, эссе и доклады были построены на самой идее о том, что «Звездные войны» на самом деле являются глубоко объединяющей мифологией, из которой притчи могут быть извлечены из всего, от христианства до индуизма и Бога. , очень уместно, знает что еще. И какая это замечательная история; как дешевые комиксы, научно-фантастические сериалы и военные рассказы, которые Лукас находил столь захватывающими в детстве, могут сочетаться с такими высокоинтеллектуальными, академически уважаемыми работами, как работы Джозефа Кэмпбелла и знаменитого детского психолога Бруно Беттельгейма.

Все это не означает, что «Звездные войны » не является частью современной мифологии или не соответствует мономифической структуре, описанной Кэмпбеллом в его работе. Скорее, это различие между тем, было ли это сознательным решением, которое Лукас принял во время написания сценариев «Звездных войн» , или нет. Официальная версия состоит в том, что это было, но есть аргумент, что этого вполне могло и не быть, и что влияние Кэмпбелла сознательно не применялось самое раннее во время написания Империя наносит ответный удар .

Это может показаться эзотерическим обсуждением, но это ключ к пониманию основ того, что в конечном итоге стало «Звездными войнами» .

Если вы следили за Звездными войнами  в какой-либо степени, и я не могу представить, почему вы читаете это, если вы этого не сделали, тогда вы сталкивались со связью Кэмпбелла много раз, настолько, что это очень вполне естественно, что они связаны так, как сегодня.

Забудьте на мгновение о «Звездных войнах », которые существуют сегодня, и вспомните или вообразите «Звездных войн » конца 70-х годов. Это фильм, который появился раньше сотен романов, комиксов Marvel, настольных, компьютерных и ролевых игр, перед простынями, постерами, рубашками, часами, кроссовками, корзинами для бумаг, раскрасками, костюмами, Появление маппет-шоу, реклама Burger King, блокноты Moleskine и так далее, и тому подобное. Это «Звездные войны», в которых Вейдер не отец Люка, в которых Лея не сестра Люка, и в которых сила — не столько суперсила, сколько магическая интуиция и партийные трюки. Когда миры Звездные войны  были пыльными захолустными планетами, населенными отшельниками, стрелками и бедствующими фермерами. Вернитесь к самому началу, когда Звездных войн  было просто Звездных войн , когда первые слова на экране сказали вам, что «Давным-давно, в далекой-далекой галактике…». , это самое первое, что мы видим из Звездных войн , безошибочно говорит нам, что то, что мы сейчас увидим, это сказка.

Сегодня слово мифология  выбрасывается на все, от мультивселенной Marvel до Дональда Дака и Сумерки . Если в нем есть несколько персонажей и какое-то разветвленное повествование, то это мифология. Как термин в популярной культуре он стал бессмысленным, поскольку он просто используется для обозначения всей выдумки данной франшизы или происхождения. И хотя эти понятия не поддаются точному определению, это не то, что раньше имела в виду мифология. Карен Армстронг:

В досовременном мире мифология была незаменима. Это не только помогло людям осмыслить свою жизнь, но и открыло области человеческого разума, которые в противном случае остались бы недоступными. Это была ранняя форма психологии. Истории о богах или героях, спускающихся в подземный мир, пробирающихся через лабиринты и сражающихся с монстрами, проливают свет на таинственную работу психики, показывая людям, как справиться со своим внутренним кризисом. Когда Фрейд и Юнг начали намечать современные поиски души, они инстинктивно обратились к классической мифологии, чтобы объяснить свое понимание, и дали старым мифам новую интерпретацию.

— «Краткая история мифов» Карен Армстронг, Глава 1 Новая одежда императора , Пряничный человечек , Гензель и Гретель , и так далее, и тому подобное; надуманные, часто с участием, конечно, фей, а также гномов, троллей, гоблинов, ведьм и волшебников, принцев, принцесс и простых крестьян, отправившихся на поиски приключений, или каким-либо другим образом связанных с любым из вышеперечисленных. Сверхъестественные элементы обычны, но не обязательны для того, чтобы история была сказкой, скорее это простые сказки, взятые из фольклора в то или иное время, короткие и легко запоминающиеся, обычно заканчивающиеся какой-то моралью, но редко какой-либо значительной глубины, которую обычно отражают характеры в них: внешность не имеет значения, не доверяйте незнакомцам и не будьте ничьим дураком; Что-то в этом роде.

С другой стороны, миф — это метафора. Он пытается объяснить, почему мир такой, какой он есть, как внешний мир вокруг нас, так и внутренний мир внутри нас. Определения мифологии, сказки, фольклора и басни перекрываются и смешиваются, как и аргументы в пользу того, что где и почему принадлежит, но для целей этого аргумента это различие лучше всего описывает различия между ними. Миф — это метафора, сказки — это мораль.

Пока первый Звездные войны 9Фильм 0006 обладает определенными мифическими и духовными качествами, справедливо будет сказать, что он — в его истории о мальчике с фермы, который встречает волшебника, спасает принцессу и попадает в межгалактическую войну — в первую очередь сказка. «Когда мы работаем вместе, мы можем победить зло», — может быть, такова его мораль. И если мы внимательно посмотрим на его влияние, можно даже утверждать, что этот первый фильм всегда задумывался как сказка, и что мифологический поворот не наступил до Империя наносит ответный удар .

А именно, фильм Акиры Куросавы 1954 года «: Скрытая крепость », целиком использованный Лукасом для его первой обработки «Звездных войн » и из которого будут взяты C–3PO и R2-D2, — был сказочной историей. рассказывается через истерзанный войной мир феодальной Японии шестнадцатого века. В нем есть все стили исторического фильма (точно так же, как «Звездных войн»  имеют все стили научно-фантастического фильма), но в нем есть сюжет и логика волшебной сказки, в которой крестьяне случайно натыкаются на королевское золото. спрятанный внутри кусок дерева, который вскоре вовлекает их в бегство принцессы и ее верного генерала через вражескую территорию. Было бы нелишним начать с «Давным-давно…».

Как более подробно описано в другом месте, Серджио Леоне часто говорил о своих итальянских вестернах, начиная с За пригоршню долларов , что они задумывались как сказки для взрослых. Как и фильмы Куросавы, они рассказывали сказку в жестокой исторической обстановке. Его последние два фильма даже приняли названия «Однажды в сказке» ( «На Западе»  и «В Америке » соответственно).

Лукас использовал их в более тонкой манере, чем некоторые из других его основных влияний, из-за изношенного вида и стиля локаций, позже для «убийцы голов» Бобы Фетта и, возможно, больше всего сама идея адаптации фильм Куросавы, перенеся его в другой жанр. Сам Куросава не был чужд этой идее, с такими фильмами, как Throne of Blood  и Ran  по крайней мере частично основаны на Шекспире, а многие другие также адаптированы из других существующих материалов. Но с таким же успехом это могло быть переносом Серджио Леоне феодальной Японии Йодзимбо на американского запада за пригоршню долларов, который натолкнул Лукаса на мысль.

Это было далеко не внезапное прозрение, как доказывает последовательность совершенно разных черновиков, но в конце концов Лукас взял некоторые из своих основных строительных блоков из 1939 постановка того, что часто считается первой настоящей американской сказкой, Волшебник страны Оз , как и молодая девушка, живущая на ферме с тетей и дядей, а также компаньонами (пушистым и жестяным), ведьмы и манчкины.

Так что, с одной стороны, «Звездные войны », происходящие из сериалов, пиратских приключений и вестернов юности Лукаса, — это сплошное приключение. Бастера Крэбба, Берта Ланкастера и Эррола Флинна. С другой стороны, он происходит от этих обновленных сказок Леоне и Куросавы, большинство из которых по-своему перенесены из того, что мы традиционно считаем сказочным сеттингом. И именно из них Звездные войны  был основан не как великая мифология, а как сказка для взрослых; критическое различие в аргументах против общепринятой истории Лукас обычно рассказывает о книге Кэмпбелла «Тысячеликий герой» и ее влиянии на «Звездных войн» .

Второй аргумент заключается в том, что Лукас никогда не был хорошим учеником. На самом деле Дейл Поллок, единственный официальный биограф Лукаса, несколько раз указывал, что Лукас любил комиксы, мультфильмы и сериалы, когда рос, что он ненавидел читать и даже как режиссер никогда не проявлял особого интереса к повествованиям, пока не начал работать. на Star Wars , предпочитая работать визуально, как он делал в своих студенческих фильмах и THX 1138 , или в более эпизодической и основанной на персонажах манере, как он делал это в American Graffiti .

Глядя на многие другие влияния Лукаса на Звездных войн , все они, как и следовало ожидать, фильмы (большинство из середины и конца 60-х годов), комиксы и иногда научно-фантастические романы, большинство из которых были нацелены на подростковый рынок. Лукас был кем угодно, но не книжным червем, из-за чего трудно принять это, несмотря на определенный интерес к антропологии и даже мифологии — что, несомненно, на каком-то уровне давало ему представление о работах Кэмпбелла, — что Лукас продирался сквозь книги Кэмпбелла. 400-страничный плотно упакованный академический фолиант, не говоря уже о том, что из него почерпнута формула связывания воедино разрозненных элементов Звездные войны .

В то время как Звездные войны  , безусловно, могут быть включены в структуру мономифа, с интерпретацией следует допустить некоторые вольности, тогда как если мы вернемся к Волшебнику страны Оз , возможно, одному из основных источников вдохновения для основополагающего структура Звездных войн , с другой стороны, он следует мономифу Кэмпбелла до буквы Т, несмотря на то, что ему предшествовало Тысячеликий герой  десять лет.